Гарри медленно открыл глаза и, когда яркий свет коснулся век, не смог сдержать стона, порожденного его измученным телом. Казалось, на нем не было ни единого места, которое не пылало бы от мучительной боли, даже зубы – и те ныли. И все же это означало, что он все еще жив, что было очень странно.
— Поттер? — хорошо знакомый, хотя и довольно взволнованный голос достиг его сознания.
— Малфой, — ответил он в замешательстве.
Три месяца назад, в начале седьмого года их обучения, его извечный соперник не вернулся в школу. И если Гарри и ожидал увидеть его когда-нибудь снова, то только на поле боя. Хотя, насколько он понял, его бы отдали Малфою в качестве игрушки, как вещь. Похоже, Пожиратели Смерти находили это забавным.
— Ясно, ты все тот же доводящий меня до бешенства Поттер, — голос Малфоя звучал уже немного спокойнее, – по крайней мере, пока что.
Гарри был озадачен, он был абсолютно уверен в том, что должен был быть уже мертв, а не вести любезную – ну, настолько, насколько они вообще могли быть «любезными» друг с другом — беседу с Драко Малфоем. Моргнув несколько раз, он смог, наконец, разглядеть, где находится. Что-то здесь было не так, но в его усталом сознании сейчас проносились десятки мыслей, и для него на первое место вышел вопрос: "Где я?", и только на второе: "Что происходит?".

Последнее, что он помнил, было то, как он выходил из «Сладкого Королевства», потом произошел взрыв, после этого его словно окутала мутная пелена размытых изображений и ощущений, большинство из которых были неприятными. Пожиратели Смерти схватили его и бросили к ногам Вольдеморта, но не убили. Что его немало удивило. Гарри вспомнил, что видел странную церемонию, его заставили что-то выпить, а дальше его воспоминания были смазанными.

— Где я? — спросил он, поняв, что комната, в принципе, пришлась ему по вкусу..
— У меня в спальне, дома, — ответил Малфой, внезапно появившись в поле его зрения.

Его школьный враг изменился: волосы стали длиннее, в нем больше не чувствовалось прежнего высокомерия; из одежды на нем были только брюки, что должно было встревожить Гарри, но вместо этого он почувствовал только нарастающее возбуждение.

— Предвосхищая твой вопрос, скажу, — резко произнес Малфой, – то, что ты оказался здесь, не имеет ко мне никакого отношения, я здесь еще в большей степени узник, чем ты.

Пытаться понять, что происходит вокруг, наблюдая за всем за лишь краем глаза, было довольно затруднительно, поэтому Гарри попытался сесть, но, как выяснилось, это была не самая хорошая идея. Каждая частичка его тела мгновенно взорвалась болью, и единственное, что ему удалось прежде, чем рухнуть обратно, задыхаясь, — сместиться на несколько дюймов.
— Лежи спокойно, — непривычно-нежный тон Малфоя удивил Гарри, но, когда к нему на лоб легла прохладная тряпица, его изумлению не было предела, — Они мучили тебя в течение двух дней, и ты очень слаб.
Юноша уже и сам понял, что он в плохом состоянии, но осознание этого повлекло за собой еще один животрепещущий вопрос, который беспокоил его и занимал сейчас все мысли:
— Почему я все еще жив? — спросил он, охваченный непритворным замешательством.
Малфой не ответил, но Гарри почувствовал, как на нем осторожно поправляли одеяло. Его собеседник избегал смотреть ему в глаза, поэтому Поттер потянулся и схватил Малфоя за запястье, привлекая его внимание. Когда Гарри встретился взглядом с серыми глазами своего врага, то испытал настоящее потрясение, увидев в их глубине сочувствие и гнев.
— Потому что смерть – это слишком просто для того, кто бросает вызов Темному Лорду, — сказал Малфой спокойно, — он хочет, что бы ты страдал.
Какое-то время они пристально смотрели в глаза друг другу, и Гарри пытался осознать происходящее. Это был не тот Малфой, которого он знал, прежний злой мальчишка исчез, и Гарри понял, что слизеринец, наконец, вырос.
— Что они сделали со мной? – спросил он, глаза Малфоя говорили ему, что сейчас не самое подходящее время для откровений.
В комнате повисла тишина, и Гарри уже не надеялся, что Драко ответит, но, наконец, слизеринец подошел ближе. Гарри не воспротивился, и Малфой стянул с его груди одеяло, которое только что так тщательно расправлял. Первое, что заметил Гарри – темные пятна на его теле.

— Они изменили тебя, — сказал Малфой абсолютно бесцветным голосом. Показывая пальцем на знак на левом плече Гарри, слизеринец проговорил, — оборотень, — затем он указал на пятно чуть выше сердца, — вампир, — он указал пальцем на другое место; Гарри следил за ним, как завороженный, — инкуб, — еще одно движение, — банши, — опять пятно, — дементор, — и еще одно, — боггарт.
Гарри не мог больше терпеть и схватил Малфоя за руку прежде, чем тот смог сдвинуться с места.
— Я не понимаю, — сказал он, не сумев скрыть панику в голосе.
— Это идея Волдеморта, его месть, — ответил Малфой, не став увиливать от ответа, — Он вселил в тебя сущности всех самых темных волшебных тварей. Скоро изменения проявятся полностью, и ты станешь черномагическим существом, а это изменит ход войны. Если повезет, всплеск магии убьет тебя.
Разум Гарри вопил от ужаса, он чувствовал колебания магии по всему своему телу, от нахлынувшего на него безумного страха он больше не мог думать, и, свернувшись калачиком на постели, он натянул на себя одеяло, чтобы скрыть свидетельства того, что с ним сделали, того, ему предстоит испытать. Гарри не знал, как долго он пролежал так, смотря прямо перед собой и пытаясь привести мысли в порядок. Малфой в первый раз в жизни оставил его в покое, и Гарри впервые пожалел, что Волдеморт его не прикончил. Но, в конечном счете, шок постепенно стал проходить, и Гарри начал возвращаться в окружающую его действительность. Его рассудок отказывался верить в произошедшее, но у Гарри было достаточно воли и силы характера, чтобы не прятаться от действительности.
— Почему нас заперли здесь вместе? — спросил он, отчаянно желая хоть как-то отвлечься от мрачных размышлений
Гарри перевел взгляд на блондина, сидящего за резным столиком, и смог, наконец, увидеть выражение его лица. Малфой усмехался, но не над Поттером, а, скорее, на самим собой.
— Я думаю, я в конце концов вывел Темного Лорда из себя, — сказал слизеринец с самодовольной улыбкой. — Ты — его месть мне, ведь большинство тех тварей, которые ты теперь воплощаешь в себе, питается людьми или использует их как-то иначе, подозреваю, что я часть этого эксперимента.
— Он ждет, что я тебя съем? — спросил Гарри с недоверием.
— Или используешь как-то иначе, — ответил Малфой таким тоном, будто речь шла о погоде, – если бы он просто хотел, чтобы меня сожрали, то уже давно отдал бы на съедение своим домашним любимцам. Подозреваю, что он надеется, что ты как следует поизмываешься надо мной, прежде чем убьешь меня.
Это по-настоящему пугало.
— Чем ты провинился? — это был единственный вопрос, который смог задать Гарри, не впав в окончательное уныние..
— Я отказал ему, — честно сказал Малфой.
— Ты отказался от Темной Метки? — Гарри прибывал в замешательстве.
— Да нет, — сказал его собеседник, демонстративно приподняв руку, — как хороший маленький слизеринец, я принял ее. Нет, Поттер, я отказал ему, я не стал с ним спать.
Когда смысл слов Малфоя дошел до Гарри – это даже вывело его на некоторое время из состояния прострации.
— Волдеморт хотел... — воображение подкинуло ему картинку, от которой по коже побежали мурашки, — это отвратительно, он просто мерзок.
— Я это заметил, — ответил Малфой с обычным сарказмом в голосе, — Это то, что я мог бы простить правителю, но не любовнику. Я был нужен ему как игрушка. Я могу быть кем угодно, но быть чьей-то игрушкой – никогда. Удивительно, что он не пытался заставить меня насильно, наверное, Тенмный Лорд любит, к нему в постель приходят на задних лапках. Он запер меня здесь до тех пор, пока я сам не приползу в его постель, но думаю, он нашел кого-то более послушного, и мое время истекло.
К своему удивлению, Гарри понял, что проникся уважением к своему собеседнику, — оказалось, у того есть внутренний стержень. Он и не предполагал, что слизеринец сможет дать отпор Темному Лорду, пусть даже и в чем-то столь отвратительном. Гарри не был гомофобом, но от мысли о Волдеморте в постели с другим мужчиной его передернуло. Тут-то он и начал понимать…
— О, Мерлин, — простонал он, вспоминая некоторые особенности темных тварей, которые теперь составляли его сущность, – он думает, что я стану... прежде чем... нет... это....
Мысли были такими страшными, что он даже не мог высказать их вслух.
— Скорее всего, ты так и поступишь, — сказал Малфой совершенно серьезно, – но честь Малфоев не пострадает.
Гарри опять сжался в комочек, он был просто не в состоянии принять всю правду.
Спустя какое-то время принесли еду, и только по настоянию Малфоя он попробовал что-нибудь съесть. Пища продержалась у него в желудке минут десять, потом он перекатился на край кровати и свесился с нее, его стошнило. Краем глаза он заметил, что из него вышла темная кровь и непереваренная еда. Малфой успел уложить его на кровать, чтобы он не упал в собственную блевоту, пока домовой эльф все убирал. Его сотрясала крупная дрожь. Гарри позволил Малфою опять закутать себя в одеяло.
— Начинается, — как бы между прочим констатировал Драко.

С~C~C~C~C~C~C
Когда Гарри приземлился на все четыре лапы, Пожиратель смерти в серебряной маске и черной мантии развернулся к нему, но у волшебника не было ни единого шанса, потому что Гарри вцепился ему в горло.
Сильные челюсти с острыми зубами сомкнулись на мягкой, эластичной коже, и, когда зубы прокусили сухожилия, кровь хлынула потоком. Гарри перегрыз ему горло, и лишь булькающий звук нарушил тишину, воцарившуюся в коридоре.
Гарри не сомневался, что Волдеморт все еще находился в особняке Малфоев – дожидается результата эксперимента, и Гарри осталось только его найти. Благодаря своим обострившимся ощущениям он чувствовал темную магию – неизменную обитательницу поместья, и эти же его ощущения помогли ему обнаружить внизу сгусток зла. Не колеблясь, он пустился бегом к своей цели
Он решительно спускался вниз по главной лестнице, но тут столкнулся лицом к лицу с той, кого не ожидал увидеть. Судя по запаху книг, исходящему от Нарциссы Малфой, она только что была в библиотеке. Увидев его, женщина замерла. Гарри оскалил клыки, его шерсть встала дыбом, инстинкты велели ему напасть и уничтожить угрозу в лице беспомощного человеческого существа. Наклонив голову и приготовившись к прыжку, он глухо зарычал.
— Ты убил его? — внезапно заговорила мать Драко. Гарри замер. – Моего маленького мальчика принесли в жертву этому безумию?
Ее слова тронули ту часть Гарри, что еще была человеческой, и, посмотрев в глаза женщине, он увидел не угрозу, а материнское отчаяние. Борясь с инстинктами и нисколько не заботясь, на кого он теперь похож, он перекинулся обратно в самую близкую к человеку форму, которую мог теперь принять. То, что он был обнажен, не имело для него значения — он цеплялся за остатки того, что было в нем человеческого.
— Нет, — ответил Гарри, его голос вибрировал от едва сдерживаемой силы, – охрана мертва. Забирайте его и уходите. Этой ночью здесь бродит смерть.
Кажется, Нарцисса была потрясена до глубины души, но Гарри, больше не обращая на нее внимания, снова превратился в волка. Ему был нужен Вольдеморт, на все остальное ему было наплевать.
Руководствуясь обонянием и другими своими чувствами, он мчался по коридорам, полностью уверенный в том, что приближается к своей цели. Юноша двинулся через кухню и подсобные помещения — к ничем не примечательной двери, и прошел через нее тем же способом, как ранее покинул спальню Драко, и снова оказался на лестнице.
Каменные ступени были обветшалыми, и, спускаясь в подземелья, он чувствовал защитную завесу тьмы, скрывавшую эту часть дома.
Он очутился в небольшой комнатке с двумя огромными дубовыми дверями, которые, к гарриному удивлению, открылись при его приближении. Магия заговорила в нем, и Гарри понял, что преодолеть препятствие помогли очень сильные чары. Он остро чувствовал, что Вольдеморт совсем рядом.
— Входи, Гарри, — раздалось внутри знакомое шипение. – Мы тебя ждали.
Тот факт, что его обнаружили, не имел для Гарри значения, так как в его планы не входило скрываться, и он, прислушиваясь к себе, небрежно толкнул дверь. Вольдеморт, очевидно, ожидал, что его новое черномагическое существо будет целиком во власти необъяснимых животных инстинктов, но Гарри не чувствовал к своему врагу ничего, кроме ненависти.
Комната была почти пуста. Гарри смутно вспомнил, именно здесь с ним сделали это, и гнев зародился в его груди. Инстинкты требовали, чтобы он немедленно напал и убил, но он не был животным и спешить не собирался.
Темный Лорд сидел в большом кресле, больше похожем на трон, окруженный скрытыми под масками Пожирателями Смерти. Гарри направился к нему, его когти звонко цокали по твердой поверхности. Один из Пожирателей посмел двинуться с места, когда он приблизился к креслу, но Гарри повернул голову и зарычал на него, и мужчина замер..
Совсем рядом с Вольдемортом стояли две фигуры: мужская и женская. Гарри не сомневался, что это были Беллатрикс Лестрендж и Люциус Малфой, недавно освобожденный хозяином из Азкабана. Юноша был уверен, что оба будут защищать своего Лорда, но так же он знал, что мог убить их прежде, чем они убьют его, независимо от того какое заклятье в него бросят.
В комнате царила очень напряженная атмосфера. Гарри знал, что каждый может с легкостью разглядеть на его морде кровь, но что об этом подумают, его ничуть не беспокоило. Все его внимание было сконцентрировано лишь на Вольдеморте, остальных же он воспринимал только в качестве возможных источников опасности.
— Добро пожаловать, Гарри, — омерзительно улыбаясь, приветствовал его враг. – Я вижу, ты уже поел.
В толпе при этих словах раздалось нервное хихиканье. Гарри остановился перед Вольдемортом и спокойно встретил взгляд красных глаз, как от назойливой мухи отмахнувшись от попытки Волдеморта приникнуть в его разум. Темный Лорд был легилиментом, но даже он не мог проникнуть сквозь плотную завесу темной магии, скрывавшую за собой сознание Гарри.
Слушая лишь голос мести, бурлившей в его крови, Гарри перекинулся в человеческую форму и увидел, как исказилось выражение лица Беллатрикс. Он почувствовал ее интерес и взглянул на нее, улыбнувшись кончиками губ, словно он оценил ее внимание.
— Дважды, — сказал он, переведя взгляд на Вольдеморта, – ты должен лучше следить за своими шавками, тот, наверху, пытался помешать мне.
Он почувствовал позади себя какое-то движение и обернулся, оскалив свои клыки вампира, давая понять всем и каждому, что он всегда начеку.
- А, Мальсибер никогда не отличался особым умом, — сказал Вольдеморт без какого-либо сожаления, – Понравился тебе мой маленький подарок?
Гарри посмотрел на человека под маской, уверенный в том, что это был Люциус Малфой, и улыбнулся, с удовольствием заметив, что волшебник невольно поежился под его испытующим взглядом. То, что отец бросил своего сына на произвол судьбы, вызывало в нем отвращение, даже несмотря на то, что в жилах молодого человека текла темная магия.
— Он громко кричал, — сказал Гарри небрежно, выжидая время и наслаждаясь этим ожиданием.
— Очень симпатичный молодой человек, — сказал Вольдеморт. На сей раз, казалось, он действительно раскаивается.
– Досадно, что он пошел против моей воли. Ты тоже собираешься бросить мне вызов, Гарри?
Гарри усмехнулся Темному Лорду, застенчиво склонив голову набок.
— А ты как думаешь, Том? — спросил он неопределенно.
Он не хотел говорить явную ложь, поскольку Вольдеморт это сразу почувствовал бы, и юноша наслаждался игрой. Если все быстро кончится, тьме в душе Гарри это придется не по вкусу.
— Гарри, — произнес Вольдеморт снисходительно, словно разговаривая с маленьким ребенком – ты пытаешься расстроить меня?
Тот, кто раньше звался Гарри Поттером, рассмеялся. Он наслаждался этим больше, чем мог себе в этом признаться. Ярость клокотала внутри, и жажда насилия поджидала возможности вырваться наружу.
— Как бы я мог? — спросил он, приближаясь на шаг и глядя на палочку в руке Вольдеморта. – Если позволишь, я хотел бы узнать, что случилось с моей палочкой?
— Она в безопасном месте, — ответил Темный Лорд. – Ты хочешь ее вернуть?
Пожав плечами, Гарри небрежно оглянулся вокруг.
— Не уверен, что она мне теперь нужна, — сказал он намеренно фальшивым тоном.
Вольдеморт никогда не считал его безобидным агнцем, но Гарри видел, что уловка сработала, и враг был уверен, что он не сможет обойтись без волшебной палочки. Темный Лорд явно недооценил его. Гарри попробовал казаться раздраженным, словно ненароком проболтался, и для пущего эффекта зашипел на Вольдеморта.
— Ну-ну, Гарри, — ласково пожурил его враг, – я верну ее тебе только тогда, когда увижу, что готов, но тебе придется запастись терпением. Ты теперь один из нас, и тебе нужно время, чтобы привыкнуть. Червехвост!
Съежившийся в ужасе человек выполз из-за кресла, и, увидев предателя, юноша не смог сдержать грозного рыка.
— Ах да, — проговорил Вольдеморт, заметив его реакцию, – я забыл о враждебности между вами. Мне жаль, Гарри, но ты не можешь получить его, он мне еще нужен. Червехвост, принеси одежду для нашего нового друга.
Взглянув на человека, принесшего ему так много горя, молодой человек понял, что устал от игры. Когда Червехвост убежал исполнять волю хозяина, Гарри переместил свой вес на кончики пальцев и подумал: «Пришло время покончить со всем этим. Время убивать и умереть самому».
— Ты взял мою кровь, — проговорил Гарри медленно, словно глубоко задумавшись, – теперь я смотрю на мир по-другому.
Он улыбнулся Вольдеморту, будто бы его злоба себя исчерпала, и волшебник ухмыльнулся в ответ.
— Так я и думал, — уверенно проговорил Темный Лорд.
Гарри позволил ярости завладеть собой и бросился на Вольдеморта, шокировав всех присутствующих. Он как нельзя точнее рассчитал свое нападение, и никто уже не смог бы ему помешать.
— Верни мне ее, — прорычал он и возил клыки в шею старого волшебника.
Кровь ударила ему в горло. У нее был отвратительный металлический привкус, но была в ней и сила, и магия. Кровь из разорванной артерии била маленьким фонтанчиком, Вольдеморт пятался бороться, бормотал проклятья, но сила отражала силу. Новое тело Темного Лорда было молодым и здоровым, но, пытаясь превратить Гарри в свое оружие, он дал тому гораздо большую мощь, и юный маг этим воспользовался. Взахлеб глотая кровь Вольдеморта, он забирал его силу, и, отведя в сторону одну руку, сделал то, о чем мечтал всю ночь.
Он вонзил свои когти в мантию на груди Вольдеморта, закрывающую каменное сердце злого волшебника.
— А сейчас ты сдохнешь, — прошипел он, оторвавшись от окровавленной шеи, а затем дернул, вырывая сердце из груди Темного Лорда.
Когда Гарри перестал пить, его защита ослабла, но он ждал, наблюдая за тем, как в глазах Темного Лорда меркнет свет. Два проклятья настигли его, но он их даже не ощутил, и, позволив окровавленному трупу Вольдеморта упасть на пол, повернулся, чтобы посмотреть на остальных. Кто-то сбежал, кто-то насылал на него проклятья, но Гарри видел перед собой только одного человека.
— Твоя очередь, — произнес он язвительно, и Беллатрикс Лестрандж в ужасе не могла отвести о него взгляда.
Пожиратели Смерти создали монстра. И он будет монстром..

******************
Все было как в кровавом тумане. В конце концов, Гарри не мог подсчитать, скольких он убил или сколько проклятий достигло цели, когда они пытались сбежать. Он очнулся в углу маленькой смежной комнаты, покрытый кровью, не понимая, как он тут оказался. Его голод был полностью утолен во всех смыслах, и теперь он чувствовал внутри странную пустоту.
Уже во второй раз он удивился тому, что все еще жив, но на сей раз, но теперь это повергло его в ужас. Он свершил свою кровавую вендетту и все же остался в живых. То, что приспешники Вольдеморта не смоги его убить, испугало Гарри.
Не в силах понять, что это значит, он склонил голову и закричал. Громкий, полный исступленного отчаяния вопль вырвался из его рта. Он – чудовище с человеческой душой. И он выжил. Само его существование было преступлением против Добра, какая бы сила ни жила сейчас в нем, она шла в противоречие со всем, что было так дорого и мило сердцу Гарри Поттера. Он дал волю терзавшим его боли и гневу, не заботясь о том, услышит ли его кто-нибудь.
Он потерялся в безысходном отчаянии, утратив связь с реальностью, в то время как его разум все глубже погружался во мрак. Почему мир был так жесток, почему ему не позволили умереть?
Когда Гарри ощутил, что рядом с ним находится волшебник, его крик уже перешел в судорожное рыдание Он знал, что это был именно человек, обладающий магической силой, и то, что это был мужчина, но не хотел думать об этом. Гарри боролся со своим инстинктом самосохранения, надеясь, что кто-нибудь из слуг Вольдеморта вернулся, чтобы закончить дело с помощью одной быстрой Авады Кедавры, и, если он не будет защищаться, то, возможно, скоро все закончится.
Однако, вместо зеленой вспышки света его коснулось что-то мягкое и теплое. Не понимая, что происходит, он немного приподнял голову и увидел одеяло и бледные руки, плотнее укутывавшие его. Он откинулся назад и уперся взглядом в лицо Драко Малфоя, и мгновенное замешательство сменилось отчаянием.
— Я не понимаю, — проговорил он шепотом, когда его рыдания стихли.
— Я тоже, — честно ответил Малфой, что удивило Гарри, – мы были уже на полпути к Лондону, когда я заставил мать вернуться. Я не смог бросить тебя.
Гарри не смог ничего ответить, он потерял дар речи и просто сидел и смотрел.
— Пойдем, — сказал Малфой, поднявшись на ноги и нежно потянув Гарри за собой. -Здесь скоро будут авроры, и я не думаю, что им стоит видеть тебя в подобном состоянии.
— Авроры? — разум Гарри не мог полностью осознать произошедшее.
Он медленно встал, чувствуя себя полным сил, даже несмотря на полный разброд в мыслях. Его спутник решительно обернул вокруг него одеяло, словно перед ним был ребенок, не способный позаботиться о себе.
— Когда мы вернулись и увидели, что те, кто не был убит, сбежали, — объяснял Слизеринец, мягко подталкивая Гарри по направлению к лестнице, – я связался с Дамблдором. Он сообщит Министерству, а затем прибудет сюда.
Гарри затряс головой и метнулся в свой угол.
— Нет, — сказал он в отчаянии, – нет, он приведет других, и они увидят... я не могу... я достоин лишь презрения... я должен умереть.
Неожиданно сильные руки сомкнулись вокруг него и удержали, и Гарри немного успокоился.
— Послушай меня, — потребовал внимания Малфой очень твердо. – Ты — не тот, в кого тебя пытался превратить Вольдеморт. Он пытался создать совершенную темную тварь, но не учел, что ты – это ты. Ему была нужна послушная машина для убийств без чести и совести, но он никак не ожидал, что сущность Гарри Поттера не исчезнет.
Гарри изучал лицо своего собеседника, боясь увидеть в глазах Малфоя ложь и жалость, но был очень удивлен, осознав, что блондин говорил от чистого сердца.
— Поттер, — сказал его спаситель решительно, – в тебе есть черная магия, но не только она... поверь мне, я это понял на собственном опыте.
Гарри моргнул; в заключительных словах Малфоя ему почудилась совсем не уместная ирония. Гарри смутился. Драко был добр к нему — несмотря на то, что он с ним сделал. Юноша запутался, он не мог понять, как Малфой может его оправдывать после всего, что случилось.
— Ты не стал меня убивать, — сказал Малфой прямо, точно разговаривая с идиотом. – И ты не стал со мной играть. Если бы на твоем месте оказался кто угодно, кроме тебя, храбрый гриффиндорец, то сейчас мои останки валялись бы по всей комнате.
Слизеринец взглянул на него, Гарри ответил ему таким же пристальным взглядом, не зная, что и ответить.
— Ты и правда не понимаешь? — наконец, спросил Малфой, будто бы не ожидал от Гарри подобной глупости, – он взял все, что заключало в себя темную магию, и вложил это в тебя, высосал силу из всех, кто убивает и разрушает ради собственного удовольствия. И вложил все это в твое тело. И что ты сделал в итоге?
Гарри пристально смотрел на своего собеседника.
— Ты как следует оттрахал меня, — сказал слизеринец прямо, – попробовал на вкус, затем ушел и сделал то, к чему тебя готовили с одиннадцати лет. Ты убил Вольдеморта, Поттер. Ты использовал некоторые из самых темных сил, известных волшебникам, и, вместо того, чтобы продолжить смертельное пиршество, убил Темного Лорда. Тебе это ни о чем не говорит?
— Месть, — прошептал Гарри, – все, что я хотел – отомстить.
Малфой зарычал от досады и снова подтолкнул его к лестнице.
— Если это была только месть, — сказал слизеринец устало, – я был бы уже тысячу раз мертв, и моя мать тоже. Темные твари не забиваются в угол и не рыдают от раскаяния, Поттер, как и темные волшебники.
Гарри не поверил, он чувствовал, что тьма время от времени напоминает о себе, но позволил увести себя вверх по лестнице, а затем и на первый этаж. Он позволил вымыть себя и одеть, чувствуя странное удовольствие от прикосновений этих рук. Он даже позволил этим рукам уложить себя спать и, когда Малфой велел ему уснуть, свернулся калачиком на своей стороне постели и закрыл глаза; но на самом деле не поверил... поверил ли?

Конец

ЗЫ:Ну вот и конец первого фика трилогии.