Пролог.

- Мальчик! - радостно воскликнул Джеймс Поттер, держащий в своих руках новорождённого сына. Его глаза светились счастьем и умилением, когда он наблюдал, как младенец мерно посапывает, засунув большой палец в рот.
- Джеймс, дорогой, - тихий голос его жены Лили оторвал новоиспечённого отца от созерцания этого маленького чуда. - Не стоит так кричать, ты его разбудишь.
- Спасибо тебе, - осторожно поцеловав жену, проговорил Джеймс. - Спасибо. Он такой красивый и у него твои глаза…
- Зато он похож на тебя.
В ответ раздался пленительный смех, способный вселить надежду и радость жизни любому, самому чёрствому человеку.
- Я просто самый счастливый человек на свете! У меня есть всё, о чём я так долго мечтал: дом, любимая жена и сын. И никакая война не помешает нам жить и радоваться каждому прожитому вместе дню.
Эти любящие друг друга люди даже и не догадывались, какие проблемы встанут перед ними в будущем. И какую непростую роль суждено сыграть их маленькому сыну.

***

- И Вы думаете, что я поверю в эту чушь, Альбус? Мой ребёнок не игрушка в Ваших умелых руках, и, тем более, он не оружие, слепо подчиняющееся какому-то нелепому пророчеству!
Лили Поттер гневно смотрела на недавно зашедшего к ним в гости директора Хогвартса. Рядом с ней стоял муж. Речь шла об их сыне.
- Лили, это не выход из сложившейся ситуации. Том всё равно найдёт вас, где бы вы не спрятались, куда бы не убежали. Поверь мне, девочка моя, твоя семья нуждается в защите! - директор в который раз попытался убедить их воспользоваться его помощью. Было видно, что он очень взволнован.
- Мы и так жили нормально, пока Вы не пришли к нам с этой историей, рассказанной полубезумной женщиной. Уходите, Альбус, я ничего не хочу слышать об этих ваших сказках! - отрезала она.
- Лили...
- Уходите, Альбус. Я сама позабочусь о безопасности своего ребёнка. Я спасу его и от Вас, и от Волан-де-Морта, и даже от самого Сатаны, если понадобиться.
- Дорогая моя, может, все-таки послушаем, о чём нам ещё хочет поведать Альбус? - встрял Джеймс, но был безжалостно прерван женой:
- Я уже наслушалась всего этого бреда, и больше слушать я не желаю. С меня хватит! Я не позволю ему разрушить нашу жизнь и жизнь нашего мальчика, - закончила она и обратилась к няне: - Анна, верните мне ребёнка и можете идти, сегодня Вы нам больше не понадобитесь.
- Как скажете, мэм. У вас такой прекрасный малыш, и такой умненький. До завтра, Гарри.
Ответом молодой нянечке послужил тихий плач годовалого мальчика, когда мать слишком резким движением  разбудила его.
- Извините её, Альбус. Вы же знаете...
- Я всё прекрасно понимаю, но, Джеймс, ты должен поговорить со своей женой.
- Думаю, это бессмысленно.
- Ладно, до свиданья, Джеймс, - вздохнул Дамблдор, - и будьте осторожны, прошу вас.

***

- И где тут мой маленький воин, а, Гарри? С днём рождения тебя, сынок. О, как я погляжу, твоей маме опять делать нечего.
- Джеймс, ну о чём ты говоришь нашему сыну? Ведь красиво же получается – это своеобразный герб нашего ребёночка.
- Да уж, этого герба ещё только на носках и не хватает, не правда ли, Гарри? Смотри, Лили, он согласен со мной.
- Джеймс, немедленно оставь ребёнка в покое и помоги мне в поисках! – Лили на мгновение оторвалась от своего занятия, посылая гневный взгляд мужу.
- Гарри, а, Гарри, поможем маме с поисками? Что там такого потеряла наша мамочка? Ну, и чего ты смеёшься, а, маленький разбойник?
- Джеймс! Хватит с ним сюсюкаться!..
- Да иду я, иду... Ты хочешь подарить нашему малышу эту девчачью побрякушку? Учти, ты это сделаешь только через мой труп и никак иначе.
- Эта «девчачья побрякушка» вот уже много лет и поколений передаётся в нашей семье от наследника к наследнику, и считается, что она оберегает от несчастий и бед.
- Ты всё ещё никак не успокоишься. Ведь с того самого дня прошёл уж год, и никакой угрозы в лице Сама-знаешь-кого нам так и не было. Так что забудь ты об этом и радуйся! Нашему мальчику уже два года, как же быстро бежит время!
- Ты как хочешь, но я всё равно подарю Гарри этот амулет, хоть ещё и не время.
- Ладно уж, дари...
- Спасибо, Джеймс, я так тебя люблю.
- Я тебя тоже, Лили.
Миссис Поттер подошла к колыбельке и повесила на ребёнка амулет с красивым черным гравированным камнем.
- Смотри, смотри, ему понравился мамин подарочек, не так ли, солнце моё?
- Мама...
- Джеймс, ты слышал, слышал, он назвал меня мамой! Мамой! Он заговорил! – восторженно пролепетала Лили, поцеловав ребёнка.
- Ну же, Гарри, не обижай папочку и скажи: «Папа». Неужели, это так трудно? - притворно обиделся Джеймс, а Лили лишь рассмеялась.
- Дорогой, у нас вся жизнь впереди, успеем ещё и устать от его болтовни, особенно, если он вырастет таким же говорливым, как и ты.
- Ты права, дорогая. Как всегда, права…
- Какая идиллия, - прервал их резкий холодный голос.
На мгновение оба супруга застыли. Они, было, уже поверили, что Дамблдор ошибался, и им ничего не угрожает. Похоже, это была ошибка... их ошибка, которая может стоить жизни их сыну.
- Лили, забирай Гарри и уходи, - хватаясь за палочку, прошептал Джеймс и закрыл собой жену и сына.
- Какое геройство, как это по-гриффиндорски! - издевательски протянул Тёмный Лорд, кривя губы в презрительной усмешке.
- Инкарцеро! - без лишних раздумий атаковал Джеймс. Путы вырвались с конца палочки, но Тёмный Лорд замысловатым движением легко их уничтожил.
- И всё? Давай уж по-настоящему. Мне редко встречаются маги, которых трудно убить...
Джеймс секунду помедлил, словно ожидая ответного удара, но его не последовало. Короткое движение палочкой, и чёрный луч, словно хлыстом, ударил по образовавшемуся щиту Волан-де-Морта. Оглушительный звон, и щит раскололся на маленькие кусочки.
- Уходи, - прошептал Джеймс жене, - пожалуйста...
- Я не уйду!.. Джеймс!
Лорд резко взмахнул палочкой, и Джеймс Поттер, не успев отразить заклятие, с силой ударился об антикварный шкаф.
- Джеймс! - Лили не знала, что ей делать: бежать к мужу, оставив без защиты Гарри, или остаться с сыном... Но Джеймсу срочно нужна помощь!
- Трудный выбор, - удовлетворённо протянул Тёмный Лорд, наставив палочку на Лили, - сын или муж... Кого выбираем?
- Солноцео! - выкрикнула Лили, и из её волшебной палочки вылетели десятки чёрно-белых лучей, направленных на Волан-де-Морта.
- Сторато! - Тёмный Лорд вывел в воздухе волшебной палочкой непонятный символ. Лили заметила, как в его глазах на секунду блеснул страх, хотя, может, это ей показалось. Лучи исчезли.
- А ты гораздо опасней, чем кажешься, - безумный взгляд остановился на лице Лили.
- Мать, защищающая своего ребёнка, способна на многое, - холодно прошептала она. Лили сама себе удивилась, как резко изменился её голос.
- Как бы ты не была сильна, я сильнее, - уродливое лицо Волан-де-Морта ещё больше исказила ненависть. Он взмахнул палочкой. Лили не узнала заклятия, но поставила один из самых сильных щитов, известных ей. Громовой удар, и щит не выдержал, приняв на себя основную силу удара. Лили почувствовала, словно её полоснули острым ножом. Всё тело пробрал холод, и через секунду она потеряла сознание.
- До чего же у тебя упрямые родители... - проговорил Тёмный Лорд, подходя к колыбельке с мальчиком. Ребёнок громко плакал, словно чувствуя беду, но это только раздражало Волан-де-Морта. - Ничего личного, но тебе не стать моим убийцей! Авада Кедавра! – и яркий зелёный луч попал в середину груди младенца, прямо туда, где находился подаренный Лили амулет. Комната вдруг закружилась, отовсюду послышались голоса, а потом в одно мгновение всё умолкло. Наступила тишина, которую незамедлительно прорезал громкий плач ребёнка.

Глава 1.

1928 год. Лондон.

Глава 1.

1928 год. Лондон.

- Так вот. Значит, сидим мы, а он вдруг, ни с того ни с сего, как заорёт на меня! - оживлённо рассказывала полная девушка лет двадцати пяти своей подруге.
Они сидели за столом у окна в маленькой комнате, освещаемой только огнём из камина, и рассказывали друг другу истории из личной жизни.
- Потише, вы! - донёсся сердитый голос старой женщины. - Всех детей перебудите.
- Да, ладно, ладно...
- А я ему и говорю: ты что орёшь-то?! А глаза-то у него безумные, боюсь, что ударит...
- Ну, вот, договорились! - женщина вздохнула. - Опять плач, Марта. Кто-то из детей проснулся, иди, посмотри.
Первая девушка, которая рассказывала историю, нехотя поднялась и, ворча себе под нос, вышла из комнаты.
Через несколько минут она вернулась, недовольно буркнув: - Вам показалась.
- Мне не могло показаться. Я явно слышала этот плач.
- Ну, тогда идите сами посмотрите!
- Да, пойду я, пойду... А ты могла бы повежливей себя вести, так разговаривать со старшими! Дожили! Даже молодёжь, и та не уважает. Куда только катится этот мир?
- У, ведьма, - в спину уходящей женщине тихо прошипела представительница молодёжи. - Старая карга, даже поговорить и то не даёт. Сама, что ли, молодой никогда не была, или завидно ей? Её-то молодость прошла...
- Прекрати, она же в матери тебе годится, а ты её так обижаешь, - прервала её подруга.
- У меня нет матери, здешняя я.
- Оно и видно, что здешняя. И не жалко тебе малышей, за что ты им мстишь? Чем они провинились перед тобой, они же просто дети, а ты - взрослый человек.
- Дети... Ты называешь этих монстров детьми? Да ты с ума сошла, подруга.
- Может быть, всё может быть. Только когда-нибудь твоё свинское отношение к детям принесёт тебе много проблем и бед, уж поверь мне, я знаю, о чём говорю.
Эта молодая женщина даже понятия не имела о том, что её слова окажутся пророческими.

* * *

- О, Боже мой! Марта! У нас подкидыш!
На крыльце приюта Св. Георгия завёрнутый в тёплое одеяльце, украшенное инициалами "H.P.", лежал ребёнок.
- Что-то случилось, матушка? - голосом, полным издёвки, произнесла та, кого назвали Мартой, не спеша направляясь к женщине, держащей на своих руках красивого малыша.
- Подкидыша принесли, - пояснила она.
- Делать людям больше нечего - нарожают и нам отдают!
- Не тебе об этом судить! - Марта прикусила губу, словно раскаявшись в сказанном, и взяла ребёнка:
- Куда его?
- На вид ему где-то год или полтора (он был хрупким и выглядел младше своего возраста). Несите пока к одногодкам, утром разберёмся. И успокойте его, наконец! - ребёнок беспрерывно плакал, словно чувствуя, что этот дом не принесёт ему счастья.

* * *

- Так как ты думаешь, это ожерелье на сколько потянет? - одна из нянек сняла с подкидыша амулет и прикинула его вес.
- На фунт, может, меньше, - скептический взгляд рассмотрел странную вещицу.
- Я отнесу это Ларчу - он у нас любит  разные  финтифлюшки. Жаль только, что камень битый, значит, не такое уж оно и дорогое, но зато такое красивое, так и хочется оставить его себе...
- Оставь, если хочешь в каталажку, ведь по закону этот медальон принадлежит тому мальчишке. А он явно не из бедной семьи, бедняков так не одевают, а тем более не тратят время на бесполезную вышивку. Что за дурость, ещё бы на носках вышили! - с гадкой улыбочкой проговорила одна из нянек, словно ставя жирную точку на данном вопросе.

* * *

- Так, а какое у него имя? - в полутёмном кабинете приюта женщина с резкими чертами лица оформляла документ о принятии очередного подкидыша.
- На одеяльце были выведены инициалы "H.P.", что может означать Гарольд Петтинс, Грэхем Причард, Генрих Праторс, а ещё может...
- Не говори чепуху! Генрих, ага, конечно... Пускай будет обычное имя Гарри, да, Гарри... Ну, и распространенная фамилия - Паркер. Думаю, это подойдёт - Гарри Паркер. И ещё надо сообщить в полицию и  поместить объявление в газету, слишком он  хорошо одет, мало ли что, может ребенка похитили или потеряли, а родители убиваются.
- Случайно? О чём Вы говорите? Убиваются, как же! Скажете тоже, просто так детей на порог приюта не подкидывают.
- Марта, если ты  немедленно не  начнешь работать молча, то  скоро  будешь искать работу в другом месте. Я тебя уже предупреждала. Ты так и не изменилась. Всё такая же дерзкая и неблагодарная. Иди.
- Как же я вас ненавижу! Всю мою жизнь Вы меня в чём-то упрекаете, что я Вам такого сделала?
- Я была права, ты так и не научилась любить, - словно не слыша вопросов своей подопечной, прошептала женщина и грустно улыбнулась, осознав, что этого никогда и не произойдёт. Ещё одна поломанная жизнь.

* * *

Прошло пять лет…

POV Гарри.

- Подъём! – раздался зычный голос кухарки, одновременно с криком колотящей поварешкой  по дну здоровенной серебристой кастрюли, мгновенно выдернул меня из сладостной дремоты. Грузная женщина тяжело шаркая  стоптанными подошвами  своих  разношенных башмаков, проходит по проходу между кроватями в комнате нашей группы, выкрикивая невнятные  угрозы, совершенно терявшиеся в производимом ею же грохоте. Со всех сторон раздавались протяжные стоны и недовольное  ворчание ребят, грубо вырванных из объятий Морфея.
Пытаясь  подавить зевок, я покосился  в сторону часов над  дверью -  семь утра.  Всё верно! Попытка  поднять голову с подушки  вызвала  острый приступ боли во всём теле, вынудив бессильно рухнуть обратно на кровать.
- Тот кто встанет последним - дежурит по кухне, - сон как рукой сняло. Пересилив себя, я быстро натянул грязные коричневые штаны, от одного вида которых у меня начиналась чесотка, и рубашку. Угроза  выполнять всю тяжелую и грязную работу на кухне и в столовой подняла с постели не только  меня: со всех кроватей начали пониматься ребята. Только  кое-где еще  на подушках виднелась головы тех, кто надеялся, что он сможет быстро вскочить, когда останутся только два или три человека.
- Итак, Стэнли Хавворд сегодня у нас дежурный! - объявила кухарка, стоя напротив кровати умудрившегося  не проснуться  Стэна, закрывшего голову подушкой. Бедняга даже не  шелохнулся, продолжая преспокойно спать.
- Хорошо, - после нескольких секунд выжидания проговорила она. - Стэнли Хавворд, вставай немедленно, маленький  лентяй, или я буду вынуждена… - и дальше последовали все более и более страшные угрозы. Всё закончилось тем, что она  рывком сдернула Хавворда  с кровати и прилюдно высекла. А позже мы узнали что, злыдень-эконом заставил его разгребать уголь, а потом  забыл  беднягу на улице. Только в четыре утра мальчишку  впустила одна из нянечек, случайно увидев его на  крыльце под закрытой дверью, и  миссис Коул разрешила поспать до 11 часов. Но  по большей части в нашем приюте живётся довольно неплохо. Вот только Марта - няня нашей группы - почему-то ненавидит детей. Мы ей платим взаимностью.
- Завтрак через двадцать минут - проорала кухарка, задержавшись в дверях. Кто-то  брел умываться,  кто-то  - плюнув, на красоту и чистоту, брёл строиться в коридор.
Я, все ещё сонно протирая глаза,  привычно пристроился в самом конце -   остальные дети меня недолюбливают и не хотят, быть рядом со мной. Я и сам себя не люблю - со мной постоянно творится какая-то бесовщина. У меня  даже порезы заживают за несколько секунд, не говоря уже о царапинах, в то время как, у других детей на это требуется недели. Мне самому иногда  становится жутковато, а остальные  частенько посматривают на меня со смесью страха и неприязни.
- Том Реддл, подойди ко мне, - обратилась кухарка к мальчику, стоявшему чуть в стороне от меня, - и попробуй только скрыться из виду!
Реддл, он тоже со странностями - его все ребята боятся, даже старшие. Помню, я хотел с ним подружиться, но он просто не обратил на меня внимания. Ну и плевать мне тогда. Тоже мне, особенный.
Чинно, в два ряда идем в столовую. Дежурные, как и я в  свое время, обычно не очень-то надрываются  на уборке,  чаще  стремясь  растрогать стряпух и получить хоть пару лишних  кусков хлеба. Да еще и некоторые ребята, что покрепче так и норовят  отнять у  более слабых,  не способных ответить ударом на удар, их  порцию. Чаще всего такие  стычки кончаются тем, что всё оказывается на полу. Не знаю, что это - трусость, защитная реакция или понимание слабости, но факт остаётся фактом: сила играет в этом месте не маловажную роль. Так вот, из-за этих "малышей" к концу дня столовая своим внешним видом напоминала свинарник, в котором людям есть было просто невозможно. А на днях миссис Коул -  заведующая приютом, разъярилась от вечной грязи и опасаясь тифа согнала всех нарушителей дисциплины в столовую и кухню и велела вычистить всё до блеска.  Вот уже вторую неделю столовая блещет чистотой – все, даже самые отъявленные хулиганы с содроганием вспоминают,  как они  драили полы, стены, и потолки. С другой стороны про тиф ребята такое рассказывают, что  лучше  драить  столовую два раза в неделю, чем  один раз  помирать от тифа или дизентерии. Да… название и признаки болезней в нашем приюте мы знаем наизусть. Почти…
Самое лучшее время - это время после завтрака, когда любой из обитателей приюта имел возможность делать то, что ему интересно, но его катастрофически не хватало. Правда, большинство, не имея никаких увлечений, предпочитало отсыпаться, но мне не спалось, несмотря на  сонливость...

***

Нам обычно не разрешают посещать душ в одиночестве, но кто же узнает...
Позаимствовав полотенце, мыло и мазь от чесотки, я тихонько прокрался  в душевую, к моему удивлению там уже кто-то был. Проигнорировав громкий голос здравого смысла, я прислушался к тихому, но настойчивому шепоту любопытства. Осторожно приоткрыв дверь, я увидел расплывчатый силуэт своего ровесника. С неприязнью поняв,  кто это –  я убедился, что  слушаться надо было голос рассудка. Уже повернувшись, чтобы уйти, я заметил такое, что сначала не поверил своим глазам: с подоконника, словно по волшебству, по воздуху полетел шампунь. Плавно проплыв через всю комнату, он повис возле моющегося, и тот, словно для него это обычное дело, взял его.
Чуть отступив от двери, я запнулся и с силой ударился мягким местом об пол.
- Чёрт...
- Кто здесь? - от этого голоса бросило в дрожь - настолько властным он был. Я никогда ещё не слышал, чтоб можно было так говорить.
Шум воды стих.
Вскочив, я поспешил как можно быстрее расстаться с этим местом, но не успел.
- Что тебе надо, Паркер? - я чувствую, как он с подозрением смотрит на меня. Хочу открыть дверь, но не могу шевельнуться.
- Нарушаем правила? - как можно злорадней поинтересовался я, сделав вид, что не слышал его вопроса. Я так и остался стоять вполоборота, боясь посмотреть ему  в глаза… или  обнаружить, что всё ещё не могу шевельнуться. 
- Как и ты, - с издевкой.
- Иди к чёрту! - сделав усилие, я повернул ручку двери, но потом снова словно окаменел.
Чёрт, и угораздило же меня...
- Отойди от двери. – Властным голосом произносит он.
Как это у него получается? Я, двигаясь как во сне, медленно отхожу.
- Что тебе надо, Реддл? - вкладываю как можно больше отвращения в эти слова.
- Что ты видел?
Этот вопрос заставил меня онеметь. Я всё ещё не смотрю на него, да и не горю желанием, в общем-то.
- Тебя. Ответ устроит?
Я пытаюсь пошевелиться, нужно  уходить, но  с каждой секундой борьбы с собой чувствую себя всё хуже – накатывает слабость, ноги дрожат и подгибаются.
- Говори правду!
Глаза застилает пелена, голова становится легкой и пустой, а сердце начинает биться с такой скоростью, что будто вот-вот выпрыгнет из груди. Почему?
- Я пришёл сюда пять минут назад, - непроизвольно говорю равнодушным и бесцветным голосом. Мне страшно до крика, но я продолжаю монотонно говорить, - я заглянул в душ, и... Нет, - не знаю как, я смог стряхнуть это неестественное оцепенение. Мир вокруг  стал  четким и реальным, боль и слабость  прошли, оставив после себя дрожь от испуга.
Рванувшись с места, я выскочил из помещения. А потом побежал, совершенно забыв про оставленные мной вещи. Сейчас мне было точно не до них.

Я рад, что Вам понравился фанфик.