Девушка медленно подошла к зеркалу. Она взглянула на свое отражение и внезапно сказала:
- Дура, какая же я дура! – Нарцисса закрыла лицо руками. Ей хотелось плакать. Но слез почему-то не было. Казалось, они просто закончились от бесконечных рыданий. Осталась только пустота.
Она услышала скрип и резко развернулась, отняв руки от лица. У двери стоял ОН. Засунув руки в карманы и как-то по детски втянув голову в плечи.
- Зачем ты пришел? – тихо спросила девушка.
Он пожал плечами и ничего не ответил. В комнате повисла тишина. Юноша стоял у двери, делая вид, что его чрезвычайно интересуют собственные ботинки. А она просто смотрела на него. Не разглядывала, а именно смотрела. Словно почувствовав ее взгляд, он поднял голову и заглянул ей в глаза. Ему мучительно захотелось подойти к ней, обнять ее и никогда-никогда не отпускать. И плевать на всех. Плевать на все.
- Это твое свадебное платье? – спросил он, только чтобы нарушить молчание, которое стало просто невыносимым.
- Да, – она провела рукой по гладкому шелку.
- Но… почему… не белое? – спросил он, окинув взглядом небесно-голубое платье на девушке.
Нарцисса повернулась к зеркалу. Чтобы еще раз взглянуть на свое платье? Нет! Чтобы не видеть его глаз.
- Мне не хотелось белого, – тихо сказала она. Она вспомнила свой спор с матерью. Та настаивала, чтобы платье было непременно белым.
- Так никуда не годится! – кричала она. – Это свадьба, а не бал!
Но Нарцисса оставалось непреклонной. И, в конце концов, мать сдалась.
Белое платье могло быть только на ИХ с НИМ свадьбе.
- Нарцисса… – она почувствовала его руки на своей талии. Резко повернулась и оказалась с ним лицом к лицу. Он был выше ее, поэтому ее губы были на уровне его подбородка.
Он щекотал ее кожу своим дыханием… Внезапно он притянул ее к себе и обнял. Положил подбородок ей на плечо и горячо зашептал:
- Я тебя никогда не отпущу… Я тебя не отдам… Мы убежим, мы просто сбежим…
Нарцисса зажмурилась, вслушиваясь в лихорадочный шепот. Он слегка отстранился и коснулся губами ее губ. И этот нежный жест словно отрезвил ее.
- Сириус… Сириус, пусти, - шепнула она, отстраняясь. Посмотрела на него, заглянула ему в глаза. И увидела… отчаяние. – Уже ничего не изменишь… Слышишь, слишком поздно…
Она вырвалась из его объятий и подошла к окну.
- Уходи. Ты делаешь только хуже. Уходи…
Сириус посмотрел на ее силуэт на фоне окна. Солнце уже почти скрылось за горизонтом, окрасив небо в яркие краски. Он молча развернулся и вышел за дверь. Знал ли он, что сегодня видел ее в последний раз? Тогда он этого не знал. Как не знал, что скоро его обвинят в убийстве и предательстве друзей. Что он будет тринадцать лет сидеть в Азкабане.
Нарцисса все еще стояла у окна. Она слышала тихие шаги, скрип двери. Он ушел.
Она снова закрыла лицо руками и медленно осела на пол. Она сидела на полу, перед окном, не обращая внимания на то, что пышное платье могло испачкаться. Ее светлые волосы блестели в закатном свете. Со стороны казалось, что она плачет, но слез не было.
На нее тяжелым грузом легло осознание. Осознание того, что она больше не увидит этих губ, которые он всегда слегка поджимал; не увидит его ярко-синих глаз, смотрящих на нее с такой нежностью. Не увидит ЕГО.
Ей захотелось порвать это голубое платье, разрушить этот древний замок, а лучше – весь мир. Чтобы осталась только пустота. Как в ее душе.