Глава 11
Хрустальные цветы

Гарри открыл рот, собираясь спросить – и не спросил. При всей откровенности этого разговора вопрос казался очень нетактичным. Но Дамблдор угадал и не обиделся.
- Не лучше ли было вообще не умирать? Ты это хотел сказать, Гарри?
- Да, сэр.
Дамблдор с пониманием кивнул.
- Это было бы лучше, - вздохнул он, - если бы не одна проблема. А заключалась она в том, что я уже умирал. Помнишь? – он поднял правую руку и растопырил пальцы.
Все стали хмуриться в недоумении. Первая, конечно, догадалась Гермиона – тихо охнув, она прикусила губу. И тогда Гарри тоже вспомнил почерневшую и безжизненную руку Дамблдора, пораженную древним проклятием.
- Да, - сказал Дамблдор, опустив руку, - и если бы вы знали, как я счастлив в этой форме своего существования, когда у меня нормальная рука! А заодно я могу сказать одну вещь в оправдание своих ошибок. Меня постоянно терзала боль – а боль очень мешает думать. Без разницы, какая – физическая, душевная… Заодно, Гарри, я понял, как я заблуждался, когда утверждал, что способность испытывать боль делает тебя человеком. И я рад, что даже тогда, когда ты верил мне так безоговорочно, ты не согласился со мной…
Гарри вспомнил – Дамблдор говорил такое после сражения в Министерстве, когда Арка Смерти поглотила Сириуса.
- На самом деле не способность испытывать боль делает человека человеком, - говорил Дамблдор, глядя куда-то поверх их голов и словно рассуждая вслух, - а способность преодолеть боль и страдание, уничтожить их и снова вернуться к счастью. Да… - очнувшись, он посмотрел на друзей. - Волдеморт очень хорошо защитил хоркрукс. Кольцо Марволо. Боль терзала только руку, и под ее прикрытием проклятие незаметно распространялось по всему телу. Нет, я не прав, называя это защитой. Это была месть… месть тому, кто сумел бы уничтожить кольцо. Когда я почувствовал неладное, было слишком поздно – даже Снейп не мог остановить распространение проклятия.
- Или не захотел! – не удержался Рон.
- Не смог, - твердо повторил Дамблдор. Его лицо стало жестким. – Мистер Уизли, я знаю, что ни у кого нет особых оснований любить Снейпа – но я вас прошу о некоторой справедливости. Позволю себе напомнить, что именно Снейп спас жизнь Кэти Белл! Он единственный среди нас знаток подобных проклятий, и если бы он заявил, что не в силах справиться, никто не мог бы это проверить. Но он спас девочку!
Лицо Рона вспыхнуло. Он отвел взгляд и неохотно кивнул.
- И на башне он выполнял мой приказ, - продолжил Дамблдор, лицо которого тут же смягчилось. – Ох, как ему не хотелось! Он знал, как будут относиться к нему после такого… Но над ним довлел Нерушимый обет, надо мной – смерть, и так неизбежная. И не было лучшего способа сохранить доверие Темного Лорда к Снейпу… Не просто сохранить – оно должно было стать безграничным.
Он походил вперед-назад по портрету, потом присел на край стола.
- И я очень не хотел, чтобы это сделал несчастный мальчик Малфой… Но это так, к слову. Малфой чуть не сорвал весь план, который и так трещал по швам. Я не знал, что он нашел способ провести в Хогвартс Пожирателей и не сообщил об этом Снейпу. Я не мог, Гарри, позволить тебе защитить меня, потому что я должен был оставаться беспомощным и безоружным, пока не появится Снейп.
- Так вот почему вы меня парализовали! – воскликнул Гарри. – Я столько месяцев ломал голову!.. Я же был невидим, полон сил, с палочкой в руке! В тот момент, когда Малфой вас обезоружил, я мог его парализовать…
- …и тогда мне пришлось бы взять его палочку, - серьезно кивнул Дамблдор, - уложить всех Пожирателей и сразиться со Снейпом – а ему пришлось бы напасть на меня, чтобы его не убил Нерушимый обет. Если бы даже я подставился под его заклятие, Волдеморт ни за что бы не поверил, что Снейп смог меня одолеть. Он знал мою силу. Знал, что Малфой или Снейп могут одолеть меня, только если я безоружен. И мне пришлось остановить тебя, Гарри. И уговаривать Малфоя в надежде, что выиграю время для того, чтобы Снейп смог появиться. И все равно риск был огромен. Я мог бы не успеть увернуться от заклятия, а тогда Снейп все равно умер бы… Хорошо, что он этого не знал.
Он замолчал, с загадочной улыбкой глядя на недоуменные лица.
- Как это? – воскликнул Рон, опередив Гермиону. – Сэр, я ничего не понимаю! Заклятие попало бы в вас, а умереть должен был Снейп…
- У вас была еще какая-то защита? – перебила его Гермиона, и почти одновременно с ней Гарри спросил:
- Фоукс?! Я и над этим ломал голову, сэр! В Министерстве Фоукс спас вас от «Авады»! Я не мог понять – где же он был?
- Прекрасно, Гарри, замечательно! – одобрил Дамблдор. – Да. Фоукс был там. Он кружил вокруг Астрономической башни, и он, кстати,  поймал мою палочку, когда Малфой меня обезоружил. Если бы заклинание полетело в меня, если бы я не мог увернуться, Фоукс, как тогда в Министерстве, проглотил бы его. Фоукс обязан защищать директора Хогвартса, и никто, даже я, не может ему это запретить – на самом деле это не мой феникс. И Нерушимый обет убил бы Снейпа. Но я увернулся. Взрывной эффект перебросил меня через стену, Фоукс подхватил меня и аккуратно опустил на землю. Я забрал свою палочку, которую он очень забавно держал в клюве, нашел подходящий камень и трансфигурировал в свое тело. А потом мы трансгрессировали на Гримо, 12. Я не хотел терять ни минуты из отпущенных мне суток.
- А как вы трансгрессировали? – полюбопытствовала Гермиона. – Вы сняли защиту?
- Мог бы, снова заполучив палочку, - объяснил Дамблдор, - но не было необходимости. Защита от трансгрессии рассчитана на людей. Эльфы, как вы знаете, трансгрессируют свободно…
- Бр-р… - она поежилась. Гарри тоже, вспомнив жуткое головокружение от эльфийской трансгрессии.
Дамблдор рассмеялся:
- Да, трансгрессий существует немало видов. И один из них называется «Мгновение Феникса». Помните, как мы с Фоуксом сбежали от Амбридж?
- Вот оно что! Я никак не могла понять, как вы это проделали!
- Вот так и проделали, Гермиона.
Будто опять забыв о них, Дамблдор задумчиво сжал свою бороду левой рукой у самого подбородка и начал аккуратно расчесывать ее пальцами правой. Гарри против воли чуть не прыснул – Рон совершенно так же играл с волосами Луны. Тоном глубокого упрека Дамблдор заметил:
- Когда-нибудь, Гарри, постарев и отрастив такую же бороду, ты поймешь одну вещь, совершенно недоступную разуму юности…
Раздались смешки, и все уставились на Гарри, представляя его с длинной белой бородой.
- Это какую же, сэр?
- Ты поймешь, что борода – не только символ мудрости и знаний, но еще и замечательная игрушка!
Добродушно кивая, он подождал, пока смех стихнет – потому что тут уж никто не выдержал…
- Хорошо, что мне удалось развеселить вас, - он снова стал серьезным,.- Даже в самом тяжелом лучше разбираться, имея хотя бы капельку хорошего настроения. Ум в страдании работает очень, очень плохо. Вы сказали, Гермиона, что догадывались, зачем все это было нужно. О чем вы догадывались?
- Волдеморт должен был поверить в вашу смерть, сэр. Полностью и безоговорочно. А для этого в нее должен был поверить Гарри – потому что у них с Волдемортом сохранялась связь, и Волдеморт почувствовал бы его боль. А он не мог ее не почувствовать, даже если бы закрылся окклюменцией. Это… была страшная боль, сэр. Ее чувствовали даже мы… помимо наших собственных чувств.
- Ты мне этого не говорила! – ошеломленно воскликнул Гарри. – Мне никто из вас не говорил!..
- Тогда мы этого еще не понимали… Сэр…  вы извините, что я такое говорю, но поймите… у нас у всех есть родители, у Рона с Джинни – их братья, которых они любят и которые любят их, даже когда ссорятся. У Гарри не было никого, кроме вас, особенно, когда не стало Сириуса.
- Были вы, - мягко возразил Дамблдор. – Вы, его друзья.
Чувствовалось, что он полностью с ней согласен – и что своими возражениями только стремится навести ее на какую-то мысль, на правильный ответ. Дамблдор был одним из лучших учителей за всю историю Хогвартса.
- Да, друзья, - согласилась Гермиона. – Только друзья, даже когда начали влюбляться друг в друга. Ровесники, сэр. У каждого из нас была еще и своя жизнь, в которой были старшие, взрослые близкие люди. Родители, братья, сестры… Люди, которые часть своей жизни посвящали нам.
- Часть своей жизни я посвятил Гарри, Гермиона.
Дамблдор смотрел на нее с ожиданием. А она колебалась.
- Да, конечно. В том-то и дело, сэр… Понимаете ли, есть такая вещь – чувство защищенности. Мы всегда очень любили Гарри, мы защитили бы его от любой опасности, но одно дело – защита, и совсем другое – чувство, о котором я говорю. Его может дать только взрослый! Близкий взрослый человек! Я много лет пыталась дать Гарри это ощущение, сэр, пыталась вести себя, как взрослая, как старшая, но не получалось! Ровесники…
Она коротко рассмеялась, не замечая, с каким изумлением смотрит на нее Гарри. И он снова подумал: «Как мало я ее знал!»
- Вы дали ему это чувство, сэр, - продолжала Гермиона,  - и вы же отняли… вместе с собой. Такое пережить – никому из нас не доводилось и…
Она вдруг ахнула и прикусила губу:
- Прости, Луна! Ляпнула я, конечно!
- Все в порядке, - спокойно отозвалась Луна, - ты правильно сказала. Мама, да… но мама не хотела у меня ничего отнимать. Она просто ошиблась в одном эксперименте и погибла. Мне до сих пор бывает очень грустно… но мне не в чем ее винить. И у меня остался папа.
Она подняла на Дамблдора свои большие, серебристо-серые глаза:
- Вы сделали это сознательно, сэр. Гермиона права.
- И вы тоже осуждаете меня, мисс Лавгуд? – внимательно спросил Дамблдор.
- Нет, сэр. Наверное, нельзя было по-другому. И ведь все прошло, правда, Гарри? И у тебя есть Гермиона.
- Нет, - улыбнулся Гарри, - Гермиона не у меня. Гермиона со мной.
- Прости, - рассеянно сказала Луна. – Со мной иногда бывает что-нибудь такое ляпнуть.
- Да нет, ты очень верно сказала – все прошло. Все в прошлом, сэр, - обратился он к Дамблдору. – Значит, и прощать нечего. В конце концов, вы тоже вернулись.
- И нам есть, что сказать друг другу, правда, Гарри? – улыбнулся Дамблдор.
Гарри улыбнулся. Когда он сказал: «Все в прошлом», растаяла еще одна тяжесть в груди.
С потеплевшим сердцем он спросил у Луны:
- Помнишь, что ты мне сказала, когда мы уходили с башни?
- Конечно, - с некоторым удивлением ответила она. – Что ты давно уже не один и зря думаешь, что тебе без Дамблдора будет одиноко. Со мной было то же самое, Гарри. Мне было очень одиноко без мамы. А потом, когда вы все собрались в моем купе, я поняла, что больше никогда не буду одна.
- Еще тогда? – изумился Гарри. – На пятом курсе?
Луна рассеянно кивнула. Она уже думала о чем-то своем.
В конце концов, Гарри вздохнул, улыбнулся и снова повернулся к портрету.
- Да, сэр, - вспомнив, спросил он, - я не совсем понял… Почему это Фоукс – не ваш феникс? Чей же он тогда?
- О! – Дамблдор поднял палец. – Хороший вопрос, Гарри! Да, Фоукс принадлежит не мне. Это феникс Хогвартса. Можно сказать даже, что он и есть сам Хогвартс, его дух.
По кабинету пронесся дружный вздох изумления.
- Вот это да! Обалдеть! – воскликнул Рон. - То есть, извините, я хотел сказать… потрясающе!
- Неправильно, Рон! – мягко заметил Дамблдор. – Потрясающе – это когда так себе. А узнать, что такое Фоукс – это и правда обалдеть!
На этот раз он не стал пережидать, пока стихнет смех, и расхохотался вместе со всеми.
- Вы ведь не знаете, как я стал директором, верно? – спросил он.
- Я читала в «Истории Хогвартса», сэр, - ответила Гермиона и тут же запнулась. – Ох, нет… там было только, что вас назначили на эту должность, а как …
- Хогвартс сам выбирает, кто будет его директором, - улыбнулся Дамблдор. - Совет попечителей только назначает его официально. К будущему директору прилетает Фоукс – и вопрос решен.
- А если он не согласится? – полюбопытствовал Рон. – Будущий директор, я хочу сказать!
- К человеку, который на это не согласен, Фоукс никогда не прилетит, - пояснил портрет. – Он знает свое дело, потому что он – это Хогвартс! Я удовлетворил ваше любопытство?
- Нет! – воскликнула Гермиона, и все засмеялись.
- Это хорошо, - одобрил Дамблдор. – Но хорошего понемногу! Неуемное любопытство – полезная черта! И поэтому меня несколько удивляет то, что один вопрос вы мне не задали. А я, надо сказать, его ждал. Почему-то никто не спросил, зачем мне были нужны те сутки.
- Как-то забыли, - смутилась она, и глаза у нее сразу же загорелись.
- Я – нет, - возразила Луна. – Вы хотели сделать что-то против Волдеморта.
Дамблдор улыбнулся и кивнул:
- Мое главное оружие против него. Вы угадали.
- О-о-о! – пронеслось по кабинету.
- Какое оружие, сэр? – спросил Рон.
- Меня.
Это сказал не портрет – голос Дамблдора раздался за их спинами, и все повернулись.
- Я был этим оружием, - пояснил призрак, вплывая сквозь стену, - только, Альбус, мне придется прервать ваш разговор. Возникла небольшая проблема…
Пока он говорил, в кабинет быстро вошла МакГонагалл и поспешно закрыла за собой дверь. Все привстали, Гарри вскочил:
- Что случилось, профессор?
- Небольшой бунт, - с непонятной усмешкой ответила она.
У нее было выражение человека, который не знает – то ли смеяться, то ли плакать. Все повскакивали с мест. Портреты директоров (некоторые по своему обыкновению притворялись спящими, другие с интересом прислушивались к разговору) тоже всполошились.
- Мистер Уизли… Рон! – в ее голосе определенно звучала растерянность. – И Гермиона – вас очень хотят видеть!
- Кто?! – удивился Рон.
Гермиона вдруг посмотрела на него широко раскрытыми глазами, словно о чем-то догадалась. Рон ответил ей недоумевающим взглядом.
- Четверокурсники, - коротко пояснила МакГонагалл.
В глазах Рона появилось понимание, а на лице – еще большая растерянность.
- Только нас? – спросил он.
- Всех, но прежде всего вас. Для них это очень важно, Рон, Гермиона… Я вас очень прошу.
- Разумеется! – справившись с замешательством, Гермиона решительно пошла к двери. Гарри последовал за ней, по-прежнему в недоумении, и оглянулся. Джинни, Невилл и Луна явно ничего не понимали.
В дверях они чуть не столкнулись с мадам Помфри.
- Фу ты! – сказала она, закрывая за собой. – Минерва, что тут за митинг? Я еле протиснулась.
- Что-то еще случилось, Поппи?
- Да нет, я просто к тебе зашла. Ничего не случилось, разве что у Пивза опять дикая истерика, но это, сама понимаешь, не по моей части, - она усмехнулась. – Отправила его в туалет к Плаксе Миртл, пусть она его утешит.
- Из-за нас, наверное, - предположила Луна.
- Конечно! Довели бедного полтергейста – воскресаете тут один за другим, а бедняге жутко! Минерва, что за толпа в коридоре?
- Да так, хотят пообщаться со своими героями… - МакГонагалл запнулась, посмотрела на друзей. Вернее, на Рона с Гермионой. – Ну как? Вообще-то, если вам тяжело, я могу попросить их уйти…
Гермиона покачала головой.
- Мы выйдем, - сказал Рон. – Ох, доберусь я до Перси!
«А он тут при чем?» - удивился Гарри.

Сначала показалось, что коридор забит людьми, только перед самим кабинетом было свободно. Мальчики и девочки стояли вплотную друг к другу, и было их, как потом заметил Гарри, не так много – человек тридцать. Он сообразил, что за два дня в Хогвартсе он оказывался в коридорах во время занятий, когда те пустовали – вот по контрасту и показалась, что здесь целая толпа. И было непонятно. Все молчали, и все прятали что-то за спиной, а в воздухе стоял слабый и нежный аромат.
- Здравствуйте… - неуверенно произнесла Гермиона. – Я очень рада вас видеть…
Рон, не зная, что сказать, только кивнул, пристально разглядывая лица, словно хотел удостовериться, что все на месте. Когда Луна, Джинни и Невилл, протиснувшись мимо них, встали рядом, многие взгляды повернулись к ним, кое-кто восторженно улыбнулся. А Гермиона спросила:
- Вы все еще сердитесь на нас?
- Нет! – возразил высокий мальчик со сросшимися бровями, который стоял в переднем ряду. – Мисс Грейнджер, я хочу сказать… от имени всех, - он оглянулся, ища поддержку, остальные дети торопливо закивали. – Вы были правы! И мы все обязаны вам жизнью… Мы…
Он запнулся, посмотрел на девочку рядом. Та шагнула вперед, и все тоже двинулись вперед, одновременно доставая то, что прятали за спинами.
Цветы. Совершенно невероятные цветы, не существовавшие нигде и никогда в природе. Девочка вручила Рону букет чего-то прозрачно-хрустального с играющими внутри радужными бликами, приподнялась на цыпочки и, покраснев, поцеловала его в щеку. Мальчик протянул Гермионе золотую розу на серебряном стебле; похоже, он тоже собирался поцеловать ее, но не решился и поспешил отойти, пропуская остальных. Цветы были у всех, у Рона с Гермионой они уже в руках не умещались, и дети начали отдавать их остальным. Девочки целовали Рона, Невилла и Гарри, мальчики отдавали Гермионе свои букеты, а двое или трое все-таки решились поцеловать ее в щечку и, покраснев, быстро уходили. Они опять столпились по обе стороны от кабинета, а друзья стояли с растерянными улыбками, держа охапки цветов. Даже вышедшим из кабинета Мак-Гонагалл и мадам Помфри досталось по букету.
- Ладно, - сказала наконец МакГонагалл, - вы замечательно придумали, ребята. Только, прошу вас, вернитесь в класс. Боюсь, профессор Флиттвик может несколько обидеться…
- Нет, профессор, - возразил высокий мальчик, - он сказал, что все понимает. И он помог нам сделать эти цветы. Если честно – он их и сделал, мы только говорили ему, какими они должны быть, а потом немного добавляли от себя…
Гарри наконец узнал его – кажется, его звали Юан Аберкромби. Он поступил, когда сам Гарри учился на пятом курс.
- Конечно, - согласилась она. - Профессор Флиттвик – прекрасный учитель, правда? И думаю, ему будет очень приятно, если вы вернетесь на его урок.
Подумав, мальчик коротко кивнул и сказал остальным:
- Пойдем? – потом обратился к Гермионе и Рону. – Простите нас, пожалуйста! Вы были правы…
- Да не за что! – воскликнул Рон. – Ребята, я бы на вашем месте тоже злился!
- Мы не должны были злиться, - возразил мальчик, - но мы это поняли потом, - он запнулся. – На похоронах…
- Вы же из-за нас погибли, мисс Грейнджер, - добавила девочка, которая первой вручила цветы Рону. – Мы были так рады, когда узнали, что вас воскресили!
- Спасибо, - серьезно ответила Гермиона, - только не надо выдумывать. Я погибла из-за собственной неосторожности…
- И из-за нас тоже! – упрямо возразил мальчик.
- Ну, вы нашли из-за чего спорить! – усмехнулся Рон. – Ребята, все уже позади. Гермиона здесь, и живая. Пускай Пивз из-за этого мучается, а вам незачем!
Дети заулыбались, кое-кто рассмеялся вслух.
- Возвращайтесь в класс, ребята, - мягко попросила МакГонагалл.
Ребята неохотно подчинились. Высокий мальчик напоследок оглянулся, покраснел, когда Гермиона ободряюще улыбнулась ему, и заторопился, догоняя остальных. Коридор опустел. Друзья стояли растерянные – все, кроме Гермионы и Рона, лицо которого подергивалось от злости.
- Знаешь, - сказал он, непонятно к кому обращаясь, - я не стану бить Перси морду. Я его просто убью. Придушу, как Фенрира…
Он резко повернулся, вошел в кабинет, оглянувшись через плечо:
- Профессор, можно пока положить цветы здесь?
МакГонагалл кивнула. Она смотрела на него так, будто помимо воли была с ним полностью согласна. Выражение у Гермионы было совершенно таким же.
- Мы их тогда еле загнали назад в замок, - тихо сказала она. – Рон совершенно прав. Перси – идиот. Подонок. Знаете, что он нам сказал, когда отправлял нас к ним? «Они тоже будут защищать Хогвартс, а вы будете защищать их». Да еще так надуто!
Они зашли в кабинет.
- Мы собирались только сбегать к ним, - добавил Рон, укладывая цветы на столик в углу. – Мы не знали, что это за группа. Думали, что это старшеклассники. Собирались посмотреть, отдать какие-нибудь распоряжения, и вернуться к вам. …
- А оказалось - дети! – продолжила Гермиона. – На всю группу хватило бы одного Пожирателя…
- Так вот в чем дело! – воскликнула Джинни. – Вот почему вы не вернулись! Рон, почему ты мне ни разу не рассказал?
Ее брат пожал плечами:
- Как-то забыл… Мы их заставили вернуться в замок, пошли назад, а тут налетели драконы, появился Фенрир, и…
Он выдохнул сквозь сжатые зубы. Вытащил из-под груды цветов хрустальный букет, начал его разглядывать. Лицо понемногу смягчилось.
- А здорово они сделали! Давайте все сюда, потом заберем.
- Знаешь, Рон, - каким-то непривычно холодным голосом сказала Джинни, сгружая на столик свои букеты, - не убивай его сразу. Позови меня сначала.
- Лучше предоставьте его родителям, Джинни, - сказала у них за спиной МакГонагалл. – Молли уже заготовила для него скалку.
Не выдержав, Джинни рассмеялась.
- Знаю, - криво усмехнулся Рон, - она и мне показывала. Одно хорошо – вроде все целы. Я тогда постарался их запомнить, и сейчас посмотрел…
- Я тоже посмотрела. Все живы, Рон, - подтвердила Гермиона. – А я тогда боялась, что они дождутся нашего ухода и снова вылезут. И лучше все-таки не убивать Перси, - внезапно добавила она.
- Да я не всерьез говорил! – смутился Рон. – Он наш брат, как-никак… Но разобраться с ним очень даже стоит!
- В том-то и дело…
Рон уставился на нее:
- О чем ты, Гермиона?
- Я сейчас подумала… что-то здесь очень непонятно, Рон. И очень нечисто. Как могло Перси вообще прийти в голову набрать боевую группу из детей?
- Ну, такому дураку…
- Даже такому дураку! Он же был старостой, Рон, не забывай! И я не помню, чтобы он хоть раз злоупотребил своим положением – как Малфой, скажем.
Наступило молчание.
- А еще, - настойчиво добавила Гермиона, - помните, как он любил запрещать? И чтобы он что-то разрешил?!
- В чем-то ты права… - проговорила наконец Джинни. – Профессор, - она повернулась к МакГонагалл, - вы не спрашивали у этих ребят, кто их послал? Профессор!
МакГонагалл и оба Дамблдора в каком-то оцепенении смотрели друг на друга.
Потом призрак медленно сказал:
- В хорошо поставленном вопросе уже содержится половина ответа, не так ли?
- А наши друзья научились ставить очень хорошие вопросы, - дополнил портрет.
- Вообще-то, я узнавала, - сказала МакГонагалл. – Решили они, конечно, сами, но добросовестно попросили разрешения у кого-то из представителей Министерства, а тот позволил и даже указал им, где они должны стоять. Если бы я сообразила спросить, кто был этот представитель, и как он выглядел… Я поспрашиваю их.
- Обязательно, Минерва! – одобрил призрак. – И не удивлюсь, если они опишут тебе низенькую толстую тетку с лицом, как у жабы.
Рон испустил короткое рычание:
- Симус вчера говорил, что видел Перси в компании Долорес Амбридж!
- Когда?! – встрепенулась МакГонагалл.
- Перед отъездом… - встревожено ответил Рон.
- То есть, вот они где, в Ирландии, - подытожил Дамблдор с портрета. – Н-да… Боюсь, Рон, вашего брата надо не убивать, а спасать. Спасать от его собственной глупости. Его и все Министерство! И нам уже пора попросить помощи.
Он сказал это, не сводя взгляд с Рона; и хотя его лицо не утратило спокойного выражения, но что-то в глазах заставило всех поежиться.
- У кого, сэр?
- У вас, - спокойно ответил Дамблдор с портрета. – Минерва… больше не будем откладывать. Я посоветуюсь с Джеральдом, а вы идите в Выручай-комнату. Думаю, это лучшее место для того, чтобы рассказать обо всем.
- Да! Идемте! – отрывисто позвала Мак-Гонагалл и шагнула к двери. – Цветы пусть полежат здесь, не беспокойтесь за них. Замечательные цветы, кстати…

- Ну, и что вы об этом думаете? – с интересом спросил Дамблдор.
Дожидаясь Мак-Гонагалл, шестеро друзей вновь собрались перед загадочным сооружением. Гарри нагнулся, разглядывая макет Хогвартса, выполненный без малейшего изъяна, до последней детали. Круглое основание, на котором стоял миниатюрный замок, в точности воспроизводил стадион, Запретный лес, хижину Хагрида, тыквы на грядке, кусок ведущей в Хогсмит дороги и даже часть озера. Можно было разглядеть даже травинки, микроскопические листья на ветках, волночки на поверхности воды, и Гарри не сомневался – возьми он лупу, обнаружил бы и то, что глаза не в состоянии различить. Он поднял очки на лоб и склонился еще ближе. Листья на кронах деревьев затрепетали от его дыхания, на них поблескивала влага, в просветах были видны кусты и задумчиво стоящий на полянке крошка-единорог. Единорог был живым! Он поднял голову, задумчиво скосил на Гарри глаз-бусинку и неторопливо скрылся в гуще леса. Гарри отодвинулся, и они с Роном чуть не столкнулись лбами.
- Ну, пустите-е! – жалобно попросила Джинни, пытаясь протиснуться между ними.
Мальчики неохотно выпрямились. Гермиона задумчиво разглядывала хрустальный сосуд, потом коснулась его. Пальцы прошли сквозь стенку, и она испуганно отдернула руку – вспомнила, что стало в Министерстве с Пожирателем Смерти, голова которого попала в этот сосуд.
- Сейчас опасности никакой, Гермиона, - грустно успокоил ее Дамблдор. – Птица Времени обрела свободу.
Глаза Гермионы взволнованно заблестели:
- Я еще тогда, когда впервые увидела эту штуку в Министерстве, поняла, что это – Время! Это нечто вроде Маховика Времени, да?
- И да, и нет…
Заинтересовавшись, Гарри и Рон подошли к ним. Воспользовавшись этим, Невилл с Луной заняли их места около макета. Краем глаза Гарри заметил, что Невилл, рассматривая макет, в то же время прислушивается к Дамблдору. По Луне, как обычно, невозможно было понять, слышит ли она вообще что-нибудь. Она даже не наклонилась над макетом, а с некоторого расстояния рассеянно скользила по нему взглядом. Впрочем, Гарри тут же вспомнил о ее фантастически остром зрении – она наверняка могла разглядеть невидимые капельки росы на крохотных травинках! У него не раз уже мелькала мысль о том, что все те фантастические существа, в которые верила Луна, и правда где-то существуют, но доступны только ее зрению…
- …не все Время всей Вселенной, конечно, - тихо говорил Дамблдор, прохаживаясь взад-вперед и теребя бороду, - но Время – очень особенная вещь, которую понимают многие, но описать не в состоянии никто. Оно – как птица, чей полет увлекает за собой всю Вселенную, и маленькая частица времени содержит в себя все Время. Маленькая Птица Времени, заключенная в этом сосуде, имела власть над несколькими годами в ограниченном пространстве – и, тем не менее, воплощала в себя то бесконечное Время, которое властвует над всеми и над всем. Непонятно?
Рон хмуро кивнул.
- Что-то все же понятно, - задумчиво ответила Гермиона.
- Да, – согласился Дамблдор, - и нам приходится ограничиваться этим «что-то». Хотя все же мы понимаем больше, нам просто не хватает слов.
Он повел рукой. Тут же возникли уютные ситцевые кресла. «Ого! – поразился Гарри. – Без палочки! Понятно, почему МакГонагалл так легко отдала его палочку Сириусу».
- Присядем, друзья?
Предложение было адресовано всем. Невилл и Джинни неохотно отошли от макета.
- А вы разве устаете на ногах, сэр? – с любопытством спросила Джинни, устраиваясь на коленях Невилла.
Рон с Луной не замедлили последовать их примеру. Гарри и Гермиона сели рядом, но кресла сдвинули вплотную.
- Да нет, - улыбнулся Дамблдор; обретя плотность, он критически потрогал сидение своего кресла, проверяя его на мягкость, - но сидеть все-таки уютнее, правда?
Все засмеялись и зашевелились, устраиваясь поудобнее. Гарри ждал продолжения, но Дамблдор молча смотрел на дверь – МакГонагалл задерживалась. По дороге в Выручай-комнату она вдруг сказала: «Я все-таки спрошу у Аберкромби сейчас, Альбус, подождите меня немного» и направилась к кабинету заклинаний.
Наконец дверь открылась. МакГонагалл пропустила в комнату Седрика и Чжоу с метлами в руках и вошла следом. Все начали здороваться друг с другом, сразу стало шумно. Чжоу отдала свою метлу Седрику и в какой-то нерешительности остановилась перед Луной. А та вдруг рассердилась:
- Если ты опять упадешь передо мной на колени, я очень обижусь!
- Ладно, не буду, - вздохнула Чжоу и, поколебавшись, уселась в кресло рядом. – Ты права, конечно, но… - не договорив, она вдруг рассмеялась. – Не сердись на меня, ладно? Я так воспитана, Луна, что делать?
- Падать на колени перед подругами? – холодно осведомилась Луна.
- Я больше не буду! – виноватым голосом пообещала Чжоу.
Луна вдруг улыбнулась. Она никогда не сердилась долго. Седрик пристроил метлы в углу и вернулся к ним.
Дамблдор взмахнул рукой, создавая новые кресла.
- Ну что, Минерва? – спросил он.
- Все так и оказалось, -  мрачно ответила МакГонагалл, - даже несколько хуже. Долорес Амбридж не случайно наткнулась на них тогда, а разыскала их – они как раз спорили, стоит ли оставаться в замке или лучше пойти защищать Хогвартс. А Амбридж еще и посоветовала им, если кто-либо будет возражать, сослаться на нее, как на представителя Министерства!
- Они и сослались! – уверенно заявил Рон. – И Перси, конечно, не посмел возразить! Хотя, что ему мешало обратиться к более высшему начальству?
- К кому? – возразила Гермиона. – Амбридж – заместитель Министра Магии, ты забыл?
- Значит, к самому Министру! – почти закричал Рон.- Скриджмер там был, ты его разве не видела? А Перси, как-никак, его помощник, референт или как оно там называется? Он имел право обратиться к нему напрямую, он нас всех достал этой привилегией – еще до того, как мы поссорились! Еще при Фадже!
Чжоу и Седрик смотрели то на него, то на Джинни с Невиллом, которые быстрым шепотом пересказывали им последние события.
- Так он и обратился, я это видела! – воскликнула Чжоу.
Все так и подскочили.
- Может, я и ошибаюсь… - продолжила Чжоу, обращаясь к МакГонагалл, - как раз когда мы пошли с вами, профессор! Помните, я отбежала, чтобы попрощаться с папой, и потом догнала вас? Скриджмер все еще стоял там, где вы с ним спорили, смотрел вам вслед, и к нему подошел Перси. Мне показалось, что у него истерика, он был белый, как полотно, расталкивал всех, меня чуть с ног не сбил!
- Это Скриджмер ему посоветовал! Ох, блин!
В руке у него что-то хрустнуло. Рон растерянно уставился на разломанные стебли хрустальных цветов.
- Не страшно, - успокоила его Луна, доставая палочку. – Репаро! Ты не поранился?
- Нет, все в порядке… Спасибо. Ты у меня мастер! – устыдившись своей вспышки, Рон с преувеличенным вниманием разглядывал цветы.
Подняв голову, он обнаружил, что МакГонагалл и Дамблдор снова смотрят друг на друга, а все остальные – на них. Потом Джинни сказала:
- Нет, мне все же не верится, что Скриджмер – Пожиратель смерти. Амбридж – да…
- Нет, - возразил Гарри.
- Не ждала, что ты о ней хорошего мнения! – рассердилась Джинни.
- Нет, конечно! – Гарри с усмешкой посмотрел на свою кисть, где белели навсегда врезавшиеся слова «Я не должен лгать». -  Просто вспомнил, что мне однажды сказал Сириус. Что-то в том смысле, что человечество не делится только на хороших людей и Пожирателей Смерти.
- Я помню! – взволнованно подтвердила Гермиона. – Это же при нас было, Рон, помнишь? Когда мы с ним разговаривали через камин.
Рон кивнул.
- Значит, Амбридж – новая опасность, о которой вы говорили? – спросил он.
Обращался он к Дамблдору, но ответила МакГонагалл:
- Она тоже… только какая же она «новая»? Что такое Долорес Амбридж – знает все Министерство. Все знают, что она злобна, глупа до полного идиотизма, самонадеянна, властолюбива… И тем не менее всех грызет сомнение – если она такая, как ей удалось добраться до поста заместителя Министра? Может, все же не настолько она глупа?
- Не всех, Минерва, - возразил Дамблдор.
- Да, я несколько преувеличила. Беда в том, что человек, который лучше всего знал, что она такое, которого она всегда боялась, погиб. И нам очень повезло, что Волдеморт не понял кое-чего. Если бы он осознал, что это убийство, совершенное им в числе всех прочих, было его самым страшным ударом по волшебному сообществу...  он бы прекратил свой террор! Он бы подождал, пока власть сама упадет к нему в руки! Хотя кто его знает, конечно… Все-таки вряд ли. Я так и не видела ни одной Реальности, где бы он не напал на Хогвартс, - она вдруг осеклась  - В сущности, Волдеморт был очень недальновиден.
Она замолчала. Все смотрели на нее и на Дамблдора. Загадочная реплика насчет реальности как-то скользнула мимо сознания, и в глазах у всех был один и тот же вопрос: «Кто был этот человек?». Его никто не задал вслух, но после короткой паузы МакГонагалл ответила:
- Амелия Боунс.
По спине Гарри пробежали мурашки.
Это был давний, оставшийся в прошлом страх – но воспоминание о том фарсе, который тогдашний Министр Магии Корнелий Фадж разыграл под названием «Слушание по делу Поттера», до сих пор наводило некоторую оторопь. А ведь именно Долорес Амбридж стояла за всем этим! Она наслала на Гарри дементоров, чтобы спровоцировать его на применение магии вне школы - а Фадж, как послушная марионетка, тут же сварганил обвинение. И если бы не Амелия Боунс, одна из немногих чиновников, сохранивших чувство справедливости, да и просто здравого смысла... Гарри вспомнился блеск ее монокля и басовитый голос, такой необычный у женщины, но куда более приятный, чем тоненький, с придыханием, девчоночий голосок Амбридж. Он слегка улыбнулся, и оторопь прошла.
Год спустя Волдеморт убил Амелию Боунс.
- С чего мы все-таки начнем, Минерва? – мягко и несколько озабоченно спросил Дамблдор.
- Мы уже начали, - хмыкнула МакГонагалл. – Что-то сказали о Министерстве, что-то о Времени… Знаешь, начни ты. Мне нужно еще разок заглянуть в Омут Памяти.
- Будь осторожна, Минерва.
- Я знаю, Альбус, я всегда осторожна.
Она встала и направилась к полке, на которой стоял каменный сосуд.
- Что ж, Министерство… - задумчиво произнес Дамблдор. – С Министерством – как со Снейпом, друзья мои… Ни у кого из нас нет особых оснований любить его, но некоторая справедливость нужна. Знаете, Гермиона, у нас с вашим отцом был очень горячий спор, и кое в чем он меня убедил! Мне пришлось признать, что в пути к цивилизованности маглы нас обошли. Но и Джеральд признал, что волшебное сообщество тоже цивилизовано, пусть несколько и отстает от маглов… А цивилизованное общество держится на людях, которые обеспечивают единство и стабильность. В этом состоит работа чиновников, и даже когда они начинают делать ее плохо – все равно оказывается, что с плохими чиновниками несколько лучше, чем вообще без них.
- Но тогда с хорошими чиновниками было бы намного лучше, чем с плохими, правда? – не удержался Рон.
Дамблдор ошеломленно уставился на него, потом вдруг расхохотался:
- Ох, максимализм, мудрость юных! Мне его порой так не хватает! Вы совершенно правы, Рон Уизли, мой юный друг! Только беда в том, что хороший чиновник – редкий зверь…
- Я так не думаю, сэр, - упрямо возразил Рон. – В Министерстве есть все же хорошие люди – взять хотя бы папу! Или Кингсли Шеклбота, или мракоборцев…
Дамблдор кивнул:
- Правильно! Но не они принимают глобальные решения, Рон. Правда, среди них попадаются люди, которые способны призвать своих коллег к разуму. Таким человеком была Амелия Боунс. Министерство – это маленькое подобие всего общества, и в нем самом кто-то должен поддерживать равновесие и стабильность. Это была тяжелейшая утрата. Со смертью Амелии болезнь,  до этого момента тихо дремавшая в теле Министерства, начала понемногу разъедать его. Раньше она тоже проявлялась, ты сталкивался с этим, Гарри. Но как-то удавалось удерживать ее в терпимых пределах, снова загнать вглубь, и в первую очередь благодаря Амелии и еще некоторым ее коллегам, членам Ордена Феникса, кстати. Орден был создан для противодействия Волдеморту – но зло не исчерпывается одним Волдемортом, как в свое время не исчерпывалось только Гриндевальдом и его потусторонними бандами. Поэтому Орден существует до сих пор, и вряд ли когда-нибудь будет распущен – если, конечно, его тоже не поразит безумие. Это и есть болезнь, о которой я говорю, друзья. От нее существует только одно лекарство – разум. Не политика, не престиж, не исполнительность… и даже не авторитет. Хотя в Министерстве, где авторитет подменяет разум, разумным людям крайне нужен авторитет. Амелия Боунс была единственной, кто обладал им в достаточной степени.
Помолчав, он вдруг сказал:
- Ты меня беспокоишь, Гарри.
Гарри чуть не подскочил и в полном замешательстве уставился на Дамблдора.
- Рон уже дважды возразил мне, - пояснил призрак, - а ты все молчишь.
- А… Я думаю, сэр.
- И каков результат твоих размышлений?
- Мне пока нечего возразить. Я сопоставил то, что вы говорили и то, что я знаю… все сходится, сэр, я не вижу ошибок. Вы правы. А почему это вас беспокоит?
- Уже не беспокоит, - улыбнулся Дамблдор. - Раз ты сопоставляешь и проверяешь мои слова – все в порядке.
- Доверяй, но проверяй, - хмыкнула Джинни.
- Именно так, мисс Уизли.
- Джинни, сэр.
- Хорошо, Джинни. Но я буду называть вас «мисс Уизли» каждый раз, когда рассержусь на вас.
Теперь уже Джинни уставилась на Дамблдора. А он невозмутимо продолжил:
- Меня всегда сердит, когда что-то хорошее считают плохим. А это хорошее правило, мисс Уизли, если его применять ко времени и к месту. Хорошему человеку нужно доверять, потому что хорошие люди, как правило, не лгут. Но они могут ошибаться, и если вы будете доверять им слепо, вы будете принимать как правду и их ошибки. Вам разве мало своих ошибок, Джинни?
- А… - Джинни запнулась.
- «А разве у человека нет права на ошибку»? Так?
- Да, так!
- Нет, Джинни. Более того – такого права не существует в природе.
- Вы сами признавались в своих ошибках, сэр!
- Конечно, поскольку ошибки существуют. А право - нет. И это значит…
- Да?! Что это значит?
- Только то, что ошибки надо исправлять. И не повторять одни и те же ошибки только потому, что у вас есть некое право. Вы думаете, что есть непоправимые ошибки? Нет! Есть последствия, которые очень трудно свести на нет, но в целом это возможно. А ошибку поправить очень просто.
- Как, сэр?
- Так, как я уже сказал. Запомнить, что это ошибка, и больше ее не повторять. Думаю, не ошибусь, если скажу, что из ста, или двухсот, или тысячи ошибок, которые делает человек, только одна является новой, а все остальные – это ошибки, которые повторяются снова и снова. В привычку вошли…
- Почему вы никогда не говорили этого, сэр? – тихо спросил Гарри.
- Потому что я этого не знал, - так же негромко ответил Дамблдор. – Потому что ошибка, которую я назвал «Глупостью мудреца», заставлял меня думать, что я все открыл, все знаю и больше нечему учиться. И мне пришлось пройти дорогой боли, страдания и смерти, чтобы понять, как на самом деле обстоят вещи. А это очень глупый путь, Гарри, и я им не горжусь. Я оказался среди тех дураков, которые считают, что есть некий потолок, достигнув который, обретаешь мудрость.
- Потолок можно пробить! – воскликнул Рон.
- Вначале, возродившись в новой форме существования, я тоже считал, что это так, и что я пробил потолок. А потом понял, что считать такое - тоже глупо.
- Да?! А кто же тогда умный, сэр?
- Тот, кто знает, что никакого потолка нет и путь наверх бесконечен, - он окинул взглядом друзей. – Почему все остальные молчат?
- Потому что Рон первым задает наши вопросы, - спокойно ответила Луна. – Он всегда куда-то торопится.
Эта невероятная девочка могла кого угодно загнать в ступор своей прямолинейностью. Рон, машинально перебиравший ее волосы, так и застыл, потом рассмеялся. МакГонагалл, склонившаяся над Омутом памяти, оглянулась на них, на ее лице мелькнула сдержанная улыбка.
Гарри первый раз обратил внимание на то, что она делает. Ему уже доводилось видеть, как волшебник палочкой извлекает из виска мысль или воспоминание, похожее на светящуюся прядь, и осторожно опускает его в Омут. Мак-Гонагалл делала наоборот. Она извлекала из Омута серебристые нити, внимательно разглядывала, время от времени посматривая на какой-то предмет в левой руке – и либо возвращала в сосуд, либо поднимала палочку, и нити, затрепетав, втягивались в висок. Невилл, который тоже с интересом посматривал на нее, вдруг наклонился к Гарри:
- Ты видел, что у нее в руке?
- Что-то знакомое, - шепнул Гарри, - а что это – не помню.
- Шар-напоминалка! Помнишь, мне их бабушка все время посылала! Интересно, зачем он ей?

Mister Hard Life
Спасибо, не заметил. Исправлено.

Глава 13. Особый курс

Кто-то из мудрых сказал, что нельзя ступить дважды в одну и ту же реку, потому что в ней каждый раз течет другая вода. То же самое можно было сказать про одно из самых неприметных и самых замечательных чудес Хогвартса – Выручай-комнату. Созданная объединенными силами четырех Основателей Хогвартса, она всегда оставалась невидимой, появляюсь только для тех, кто отчаянно нуждался в ней, и становясь именно тем, в чем он нуждался. А потом исчезала. Как вызвать ее сознательно – эту тайну хранили преподаватели и домовые эльфы Хогвартса, больше о ней никто не знал до тех пор, пока на пятом курсе Гарри не понадобилось место для подготовки по защите от Темных искусств. И Добби поделился с ним этой тайной.
Сейчас она снова была местом подготовки – но таким, каким представляла его Чжоу. Лаборатории не было. Потолок терялся в мраке, его подпирали деревянные столбы, лакированные и расписанные иероглифами. На стенах вперемежку висели выполненные тушью рисунки с изображением гор и водопадов, цветущих деревьев и хмурых воинов – и полки с оружием. Мечи и сабли чередовались с деревянными шестами, подобия алебард - с короткими ножами и чем-то совершенно непонятным, порой лишенным даже намека на  клинок. Горели разноцветные бумажные фонари. Шестеро друзей сидели на полу – по большей части в свободных позах. Сидеть, откинувшись на пятки, с прямой спиной – это было слишком непривычно, все мышцы затекали, и на первый раз Чжоу милосердно разрешила им сесть так, как будет удобно. Одна Луна оставалась по-прежнему в ритуальной позе. Сидящие образовывали полукруг, в центре которого танцевала Чжоу.
Это был, конечно, не танец: она демонстрировала приемы и «тао» - формальные упражнения своего боевого искусства. Но выглядело танцем. Ее тело перетекало из одной позы в другую, волшебная палочка в руке рисовала в воздухе светящиеся линии, показывая, как должны двигаться руки и ноги. Время от времени она что-то говорила – что-то, что должно было пояснять, но казалось некими стихами.
- Из одного положения ударов три, - напевно говорила Чжоу, - один удар – это три повреждения, многочисленны движения, непредсказуемы изменения…
Присев на правую ногу и вытянув левую далеко в сторону, она описала вытянутыми руками два широких полукруга, выпрямилась, взмыла в воздух и, сделав сальто, бесшумно приземлилась на согнутых ногах. Палочка нарисовала в воздухе ряд светящихся силуэтов, один за другим медленно показывающих фазы прыжка.
- Отвага начинает, - говорила Чжоу, - сила решает, дух завершает, дух побеждает…
Она застыла, как статуя, лишь руки словно жили своей жизнью, плетя вокруг нее несокрушимую паутину.
- Тот, кто хорошо обороняется, прячется в глубинах Преисподней. Тот, кто хорошо нападает, обрушивается с высоты Небес!
И палочка в ее руке, вспыхнув серебряным огнем, удлинилась, превратившись в тонкий, слегка изогнутый меч.
- Тигр выпускает когти, не думая о них, - нараспев говорила Чжоу, - но жертва не может скрыться.
Клинок со свистом разрезал воздух, сверкая спереди, по бокам, сзади, окружая Чжоу завесой из призрачной стали.
- Дракон применяет свою силу, не замечая ее, и сокрушает горы!
Меч атаковал, словно врага, одну из деревянных колон, вихрем обрушиваясь со всех сторон, и останавливаясь в каких-то миллиметрах. На лакированной поверхности не возникало ни малейшей царапины.
- Тот, кто может вовремя остановить удар, тот способен ударить в полную силу!
Рука Гарри бессознательно легла на лежащий рядом Экскалибур. Чжоу заметила его движение и слегка покачала головой:
- Еще рано, Гарри.
- Я могу, - раздался голос Луны.
Никто не заметил, когда она встала.
- Еще рано, - повторила Чжоу.
Луна молча шагнула вперед. Некоторое время они стояли друг напротив друга – Луна в своей любимой синей мантии, с заложенной за ухом волшебной палочкой, и Чжоу в черном трико. Меч в руке Чжоу остановился, сейчас она держала его двумя руками сбоку от себя, лезвие стояло вертикально. Луна слегка сдвинулась влево.
- Ладно, - с удивлением сказала Чжоу. – Чем?
Взяв палочку, Луна сделала короткий взмах, и в ее левую руку влетело, сорвавшись со стены,  что-то похожее на два длинных стилета. Чжоу подняла брови:
- Сай? Непростое оружие, Луна!
Девочка кивнула, снова заложила палочку за ухо и взяла стилеты в обе руки, держа почему-то рукоятками вперед, так что клинки лежали вдоль предплечий. Судя по одобрительному кивку Чжоу, так и надо было, но выглядело странно. Как и сами стилеты. Гарри разглядел, что клинки не заточены – просто длинные многогранные прутки с острым кончиком. Гарды, тонкие и длинные, изгибались наподобие крюков.
Чжоу отвела ногу назад, присела на нее и опустила меч, указывая на Луну. Та развела руки, свела их перед собой; стилеты, коротко свистнув,  завертелись и снова легли вдоль рук. Несколько секунд обе сохраняли неподвижность, потом Чжоу атаковала. Комната наполнилась звоном. На этот раз неподвижно стояла Луна. Чжоу вилась вокруг нее, меч расплылся в воздухе, обрушиваясь со всех сторон и натыкаясь на свистящие саи. Непонятно было, как они могут так вращаться и при этом не вылетать из рук. Скорость нарастала, очертания Чжоу порой расплывались, ее меч и мелькающие руки Луны  и вовсе становились невидимыми, лишь меч раскидывал короткие теплые блики, а звоны частили, как  весенняя капель.
Вдруг они остановились. Меч стоял вертикально, Луна защемила клинок гардами саев, а Чжоу, держа рукоять обеими руками, тянула оружие на себя. Она внезапно села в шпагат, сделала подсечку. Луна подпрыгнула, меч выскользнул из захвата. Чжоу легла, перекатилась и сделала  широкий молниеносный взмах. Клинок просвистел над самим полом, раздался треск разрываемой ткани, от низа мантии Луны отделилась узкая полоса и кольцом легла вокруг щиколоток.
Раздались два испуганных крика – Чжоу и Рона. Приподнявшись на свободной руке, Чжоу с ужасом смотрела на Луну. Гарри сначала не понял, в чем дело, потом до него дошло: чтобы срезать весь низ мантии, меч должен был перерубить Луне ноги!
А та стояла, как ни в чем не бывало, и с удивлением смотрела на Чжоу.
- Ты цела?! – закричала Чжоу. - Почему ты не прыгнула?
- Зачем? – с удивлением спросила Луна. – Я перешагнула, ты разве не видела?
- Луна, у меня нет Волшебного глаза! – чуть спокойнее сказала Чжоу и села. Ее лицо все еще было белым. – Я не вижу сквозь мантию! – до нее только сейчас дошел смысл. – Как… перешагнула? Через меч? – она порывисто вскочила на ноги. – Такая скорость невозможна!
- Это ты говоришь? – удивилась Луна.
Чжоу беспомощно оглянулась на Рона, такого же бледного, с ошеломленным лицом. Гарри тоже чувствовал запоздалый страх и не мог поверить. Может, Луну защитил Круг? Нет, вряд ли, меч тогда просто отскочил бы, скорее всего. Да и может ли Круг защитить от обычного оружия?
- Давай, Чжоу, продолжим. Сама увидишь.
- Не надо, Луна… - хрипло попросил Рон.
Девочка коротко глянула на него, послав ободряющую улыбку.
- Ладно… - тихо сказала Чжоу.
Опустилась на колено, и меч свистнул – раз, другой, третий. Еще три срезанные полосы легли вокруг ног Луны. «Чем же это кончится?» - с тревогой думал Гарри. Он почти лег на пол, чтобы лучше видеть. Действительно, Луна с нечеловеческой скоростью каждый раз переступала через меч! При том, что удары шли все выше!
Четвертый удар Чжоу, осмелев, нанесла выше колен; Луна наконец подпрыгнула, подогнув ноги, и меч, пролетев под ней, снес изрядный кусок мантии. Чжоу ударила в пятый раз, Луна снова взвилась в воздух и обеими ступнями прижала лезвие к полу.
- Отлично! – воскликнула Чжоу, выдергивая меч.
Луна отскочила, первый раз за время поединка сдвинувшись с места. Чжоу тоже отпрянула и снова присела на правую ногу, меч слева, вертикально. Несколько секунд неподвижности, потом Луна внезапно метнула оба сая. Чжоу выставила меч перед собой, на ее лице мелькнула усмешка – стилеты зацепились гардами за лезвие и со звоном завертелись вокруг него, опускаясь все ниже. Выхватив палочку из-за уха, Луна крикнула:
- Акцио!
Саи, опустившееся почти до гарды, рванулись назад, вырвав меч из рук Чжоу. Молниеносно заложив палочку обратно за ухо, Луна поймала их левой рукой, рукоятку меча – правой. И улыбнулась. Меч исчез, снова превратившись в волшебную палочку, и Луна вручила ее Чжоу.
- Я несколько выдохлась, - просто сказала она и тут же церемонно добавила. – Для меня было честью сразиться с тобой.
- Для меня честь… - ответила ошеломленная Чжоу. – Но, Луна! Так не делают!
- Все-таки Луна? – засмеялась девочка.
- Да… Да! – несколько придя в себя, Чжоу засмеялась, обняла подругу. Луна повела ее к сидящим друзьям. – Чань-Э никогда не нарушила бы канон!
Луна, сияя улыбкой, опустилась рядом с Роном, который уже несколько оправился от испуга, свернулась на полу уютным клубочком и положила голову ему на колени. Чжоу тоже присела, и все подвинулись ближе.
- Что ты скажешь, Гарри? – спросила она.
- Слов нет! – отозвался тот. – МакГонагалл рассказывала, как ты сражалась с Пожирателями Смерти, но увидеть, как это выглядит… Ты прекрасный учитель!
- Вы все так думаете? – Чжоу слегка покраснела. - Я ведь не одна из вас.
- Ты умеешь учить, - возразила Гермиона. – Я не знаю, когда я буду способна проделать все это, но я поняла все.
Улыбнувшись, она последовала примеру Луны.
- Я даже немного устала, - добавила она, - будто тоже сражалась… не знаю с кем!
- Это хорошо, - задумчиво сказала Чжоу.
Гарри осторожно зарыл пальцы в волосы Гермионы. Это помогало думать.
- Дамблдор сказал – мы будем «особым курсом», - заговорил он. – Каждый из нас будет попеременно то студентом, то учителем, и будет учится тому, чему учит других… Есть в этом что-то сумасшедшее!
- Вполне в его стиле, - заметила Джинни. – Это же Дамблдор!
Послышались смешки, а Рон сказал:
- В свое время тут ходил анекдот про Снейпа. В общем, он жалуется Дамблдору: «Ну что за курс мне попался! Полные тупицы! Я им одно и то же пять раз объяснил, сам, в конце концов, понял, а они – ни в какую!»
- Не стоит так, Рон! – недовольно сказала Гермиона, хотя сама с трудом сдержала смех. – Каким бы он ни был, но он все-таки умер.
- Одним словом, - поспешил продолжить Гарри, - сегодня была первая проба. И я думаю, что прошло замечательно. Или мы еще не закончили, Чжоу?
- Пока нет, - Чжоу встала. – Дай мне свой меч, я хочу на него посмотреть.
Гарри протянул ей Экскалибур. Девушка извлекла меч из ножен, ее взгляд скользнул по клинку. Отойдя, несколько раз взмахнула, потом прижала к уху и как-то по-особому щелкнула пальцами по металлу. Раздался тихий глубокий звон.
- Хороший меч, - сказала она, вкладывая Экскалибур в ножны. – Очень необычный. Добрый… если можно сказать так про оружие. Добрый и беспощадный. Видно, что ковали с любовью. И как отполировали – можно смотреться, как в зеркало! Напоминает наши «цзянь», но несколько тяжелее,  лезвие жесткое. Рукоять полуторная – можно держать одной рукой, можно двумя. И голос у него красивый. Оружие хорошего и справедливого человека. Короче, это твой меч, Гарри. По-настоящему твой.
Чувствуя, что краснеет, Гарри забрал меч, надеясь, что Чжоу скажет еще что-нибудь – у него из головы все слова вылетели. И, к его радости, она заговорила:
- Когда я представляла, каким должен быть зал для тренировок, я представляла и вас всех, и я пожелала, чтобы в нем было все то, что нужно вам. В том числе, - она кивнула на стену, - оружие. И раз Луна нашла свое оружие – значит, ваше тоже находится здесь.  Так что сейчас вы все пройти вдоль стен и сделать то же, что и Луна. Я имею в виду – каждый должен найти свое оружие. Это понятно?
Все закивали.
- Давайте, - приказала Чжоу. – Не торопитесь. Рассмотрите все, что здесь развешено, и постарайтесь узнать то, что действительно ваше.
- Удачи, - шепнул Гарри Гермиона, которая, ухватившись за его плечо, вскочила на ноги.
Джинни, Рон и Невилл последовали за ней. Луна сидела, рассеянно вертя в руках саи и думая о чем-то своем.
- Не все получилось как надо, Гарри, - тихо сказала Чжоу, - и была одна очень непонятная вещь.
- О чем ты? Все замечательно!
- Да, но… Я пыталась наложить на вас чары.
- Что?!
- Так надо, иначе вам пришлось бы учиться много лет. Это одна из наших Высших Тайн – Искусство Постижения. Это вроде способности сразу понять, сразу овладеть…
- То, что Гуаньинь говорила насчет… тех двоих, кого она пришлет?
- Да. С Седриком это получилось без проблем, но мы с ним – Золотой Луч. А с вами сначала не получалось. Светлый круг сопротивляется внешней магии. И вдруг получилось…
- По идее, не должен, - нахмурился Гарри. – Это ведь не Темная магия, верно?
- Да… Наверное, потому что незнакомая. Я же говорю, в какой-то момент получилось, хотя я не уловила, когда именно. Я все-таки не очень хороший учитель, Гарри!
Гарри не мог согласиться и хотел возразить, но тут вернулись Рон, Джинни и Невилл, и он оглянулся. Гермиона по-прежнему бродила вдоль стен, останавливаясь и внимательно рассматривая висящее оружие. Гарри показалось, что она чем-то подавлена, но  не решился ее окликнуть и повернулся к остальным. Выбор Джинни его порядочно удивил – лук, колчан со стрелами и короткий клинок, больше напоминающий длинный нож. Уловив его взгляд, она пожала плечами:
- Артемида так Артемида! Или там Белфегора…
Рон показал что-то вроде шпаги или узкого меча с замысловатой гардой - решетчатой и сквозистой, свитой из тонких золоченых прутков.
- Прямо позвал меня! – возбуждено сказал он. – Нет, правда! Я так и слышал: «Меня возьми»! Красивая штука, кстати… - он сделал несколько выпадов. – Как тебе, Чжоу?
- Придется подумать, - отозвалась она. – Оружие европейское, надо найти его стиль, чтобы вписать в канон… А что у тебя, Невилл? Посох?
- Ну да… - смущенно подтвердил Невилл. – Не знаю, почему выбрал именно его, но… он мне подходит. Я не очень-то люблю острые предметы.
- Ты хорошо выбрал, - возразила Чжоу. – У Седрика такой же. Мастер с посохом может одолеть пятерых меченосцев!
- Не знаю насчет мастера, - Невилл опустился на пол, положив рядом длинный посох. – Я вроде немного вспомнил те времена, о которых говорил Мерлин. И себя - сэра Кея, сенешаля… Вы знаете, кто такой сенешаль?
- Управляющий замка, - мрачно ответила подошедшая Гермиона, садясь рядом с Гарри. У нее ничего не было.
- Ага. Вроде Филча, - хмыкнул Невилл. – А оружие сенешаля – палка, слуг гонять! Рон, давай, если Филча встретим, поприветствуем его: «Наше почтение, сэр Филч, сенешаль!»
Все рассмеялись, даже хмурая Гермиона.
- Представляю его физиономию! – воскликнул Рон.
- Что случилось? – шепнул Гарри. – Ты ничего не нашла?
- Ничего…
Смех утих. Чжоу, нахмурившись, размышляла.
- Может, тебе и не надо оружия? – предположила Джинни. – Чжоу ведь показала, что можно сражаться голыми руками.
- Нет, - возразила Чжоу, - это все должны уметь, но и оружие должно быть у всех. Прости, Гермиона – похоже, это я дала маху. Мы поищем твое оружие…
- Оно не здесь, - подала голос Луна.
- А где?
- У вас, сэр.
Луна сказала это, глядя поверх их голов, и все повернулись. Никого не было.
- Я вас вижу, сэр! – настойчиво сказала Луна.
Секунда-другая – и в пустоте материализовался Дамблдор. Его глаза поверх очков-половинок ошеломленно смотрели на Луну. Наконец он расхохотался и несколько раз хлопнул в ладоши.
- Блестяще, мисс Лавгуд! – воскликнул он. – Блестяще! Но как вы меня увидели?
- Свет проходит через вас и немного преломляется, - невозмутимо пояснила девочка, - и позади вас все чуточку искажено. Когда вы двигаетесь, это особенно заметно.
- Вы не устаете меня поражать, мисс Лавгуд! – заявил Дамблдор. – И вы совершенно правы. Ваше оружие действительно у меня, Гермиона. Возьмите.
Он извлек из воздуха меч в черных ножнах и небрежным жестом протянул Гермионе.
- Спасибо, сэр! – она вскочила с радостной улыбкой, схватила меч и начала разглядывать. – Но… сэр! Это же…
Перестав улыбаться, она расширившимися глазами уставилась на Дамблдора.
- Меч Гриффиндора?! Мне?!
- Вы достойны его, - просто сказал Дамблдор и, словно сразу забыв о мече, обратился к остальным: - Это ничего, что я за вами несколько как бы… подглядывал?
Все стали отвечать наперебой, уверяя, что все в порядке и никто не в обиде. Лишь Джинни, по своему обыкновению, немного сердито спросила:
- Только зачем было прятаться, сэр?
- Чтобы вам не мешать, ясное дело! – весело пояснил Дамблдор. – Я мог бы, конечно, попросить разрешения и тихонько посидеть в уголочке, но боялся, что все будут на меня оглядываться.
Он непринужденно сел на пол и жестом пригласил тех, кто встал при его появлении. Гарри потянул Гермиону за локоть и весело шепнул:
- Очнись!
Гермиона, словно загипнотизированная смотревшая на украшенную рубинами рукоять, вздрогнула, растерянно глянула на него и послушно уселась рядом.
- Прекрасный урок, мисс Чанг, - говорил тем временем Дамблдор, - прекрасный! Вы с первого же раза показали себя прирожденным учителем – хоть в восточном смысле, хоть в европейском!
- Сэр, я все же не уверена… - попыталась возразить Чжоу, покраснев, как мак.
Дамблдор жестом остановил ее:
- Скромность хороша в меру, мисс Чанг! Со временем уверенности в вас прибавится. И она вам понадобится. Вам всем придется быть учителями, как вам уже сказал Гарри. В том числе и тебе, Гарри! Но у тебя уже есть опыт – вспомни, как ты обучал ОД. А мы собираемся его восстановить. На место погибших членов отряда придут новые… да что я говорю, от желающих нет отбоя! Можно сказать, что ОД и Особый курс – это одно и то же.
- Замечательно, сэр, - тихо сказала Луна.
- Помнится, вы больше всего тосковали по Отряду, мисс Лавгуд, - улыбнулся Дамблдор. – Что ж, теперь вы будете счастливы.
Луна улыбнулась.
- Мы тоже будем учить вас, - продолжил Дамблдор, - я имею в виду и себя, и хогвартских преподавателей, и Орден Феникса. И тоже будем учиться тому, что в наших силах. Хотите, верьте, хотите – нет, но вы можете научить нас многому. Так что пришел я не только посмотреть на сегодняшний урок, но и походатайствовать и за себя, и за своих коллег.
- Да кто же будет возражать! – воскликнул Гарри.
Все заулыбались. Дамблдор посмеялся, потом стал серьезным и замолчал. Казалось, он хочет чего-то добавить и не знает, с чего начать.
- Я хочу походатайствовать за еще одного человека, - сказал он наконец. – Вам решать, примете вы его или нет. Он пока еще не согласился, а мне выпала нелегкая задача уговорить и его, и вас.
- О ком вы, сэр? – с недоумением спросил Гарри.
- Об… одном выпускнике Слизерина, - Дамблдор с пониманием кивнул. – Что делать… Волдеморта уже нет, проклятие с должности преподавателя ЗОТИ снято, а найти человека на эту должность по-прежнему непросто.
- Им может быть Гарри! – воскликнула Джинни.
- В следующем году – да, - согласился Дамблдор, - если он захочет, конечно. Но я полагаю, он хотел бы закончить учебу, как и все вы. А преподаватель ЗОТИ нужен сейчас, и к тому же у меня в голове вертится одна сумасшедшая мысль. Я уже давно стал понимать, что таких преподавателей должно быть двое. Один должен учить студентов собственно защите от Темных искусств, а второй… как бы сказать поточнее… учить пониманию Темных искусств. Да, он должен быть специалистом в них, но при этом обладать достаточным разумом, чтобы не стать их адептом. Непонятно, да?
- Вполне понятно, - возразила Луна.
- Да, вы правы, - неожиданно согласилась Чжоу. – В Удане есть похожая система. Чтобы победить, надо понимать то, что хочешь победить.
После ее слов все задумались. Луна, подцепив сай у гарды, рассеянно крутила его вокруг пальца. Вот оно как, подумал Гарри. Он даже не понял, к чему относилась его мысль – то ли к способу вращения сая, то ли к придуманной Дамблдором системе преподавания…
- Непосредственно защите вас будет учить Гарри, конечно, - сказал Дамблдор, - он уже многому вас научил. А тому, что такое Темные искусства… Знаете, если бы Снейп не покинул нас таким неожиданным образом, я бы предложил его.
Кто-то отчетливо, с отвращением пробормотал: «О-о-й…»
- А почему бы не пригласить Люпина? – дерзко спросила Джинни. – Или Грюма?
- Потому что они оба учат именно защите, - объяснил Дамблдор, - и они оба считают, что Гарри превзошел их и что им самим стоит у него поучиться!
«Ох! – подумал Гарри. – Они что - все сговорились вогнать меня в краску?» Несколько резче, чем следовало, он спросил:
- Но раз Снейп умер, тогда кого вы хотите нам…
- …навязать? – с улыбкой закончил Дамблдор. – Давайте называть вещи своими именами. В любом случае решение за вами, и я говорю вполне откровенно – характером он хуже и Снейпа, и Драко Малфоя, вместе взятых! Кстати, оба они терпеть его не могли, а он не выносил их.
- Ох, кажется, я знаю, о ком вы говорите! – воскликнула Гермиона, и Гарри тоже начал догадываться.
- Забини, что ли?
Дамблдор со вздохом кивнул.
- Последнее слово за вами, - подчеркнул он, - и всегда будет за вами. Вы же Особый курс. Только не просите меня найти более приятного человека – хорошие люди не изучают Темные искусства, а их изучение еще больше портит характер. Все, что я мог сделать – найти наиболее выносимого из лучших знатоков. А Блез Забини – один из лучших. Да, человек он высокомерный, но с этим, я думаю, вы справитесь. Он, кстати, среди тех слизеринцев, которые выступили против Волдеморта – были такие, если вы не в курсе.
- Мы в курсе, - хмуро сказал Рон, - хотя меня лично это порядочно удивило.
- Удивляться нечему, - усмехнулся Дамблдор. – Многие из Темных волшебников считали, что Волдеморт перегнул палку и скомпрометировал и их, и Темные искусства. Раз даже Дурмстранг послал нам помощь…
- Крум! – воскликнул Рон. – Сэр, почему бы не пригласить преподавателем его? Где он, Гермиона, еще не уехал?
- Уехал уже – к себе в Болгарию.
- Так пригласи его, тебе он не откажет, я думаю!
- Наверное, - смущенно улыбнулась Гермиона, - только он нам не подойдет, если я правильно поняла идею. Виктор тоже специализировался на защите, и Темную магию он очень не любит, примерно как Сириус.
- Совершенно верно, - подтвердил Дамблдор, опередив Рона. – Так что особого выбора нет. Забини, кстати, после седьмого курса проходил специализацию в Дурмстранге. И в битве участвовал как представитель Дурмстранга. Я думаю, - добавил он, - мое предложение он все же примет. Сейчас престиж Хогвартса очень высок.
- Мы подумаем, - неохотно сказал Гарри. - Раз мы вправе отказаться…
- В любое время!
- Хорошо, сэр. Мы подумаем.
- Замечательно, Гарри. Гермиона, у вас скоро день рождения, верно?
- Да, сэр.
- Ну что ж, мой подарок вы уже получили. Пока, друзья.
Он растаял в воздухе. Луна, все так же счастливо улыбаясь, повернулась, провожая взглядом что-то невидимое.
- Он что, не трансгрессировал? – спросил у нее Рон.
- Нет, - рассеянно ответила она, снова начав играть с саем. – Вышел сквозь стену. Он же не любит нарушать собственные запреты…
Гарри показалось, что она немного нервничает, и он удивился, потом сообразил – для Луны всеобщее внимание было непривычным, а сейчас на нее смотрели шесть пар восхищенных глаз (включая его собственные).
- Теперь я верю, что ты видела меч… - ошеломленно проговорила Чжоу. – Я это и хотела сказать насчет невозможной скорости!
- А я думала, что ты о скорости движений.
- Не только… Она у тебя отличная, техника вообще на высоте. Ты сделала только одну ошибку – не надо было отскакивать, когда я выдернула меч у тебя из-под ног…
- Да как было не отскочить! – воскликнула Луна. – Я думала, что умру от щекотки! Тапки у меня очень тонкие!
Чжоу рассмеялась:
-Ох, ничего себе! Все равно… я о другом, - она задумалась, глядя на подругу. - Луна, ты что… в состоянии разглядеть, как пчела крыльями взмахивает?
- Конечно! – Луна в полном недоумении уставилась на нее. – Когда пчела летит, ее крылья движутся по кругу, когда зависает, описывают восьмерку…
Она осеклась, глядя на всех по очереди, потом медленно спросила:
- Вы что… разве вы не можете этого видеть?
Все, как один, помотали головами.
- Пойдем прогуляемся? – растерянно предложила Луна и глянула на Чжоу. – Урок ведь закончен?
Очнувшись, Чжоу выпрямилась:
- Не совсем, но пошли. Нам стоит немного проветриться!

Только после третьего круга Чжоу сжалилась над ними и объявила урок оконченным. Гарри с трудом переводил дух, о Гермионе и говорить было нечего – она шаталась и держалась за его плечо. Единственная из их компании (кроме Луны), которая не увлекалась квиддичем, она сейчас расплачивалась за свою нетренированность и дулась на Чжоу, а та ее утешала:
- Ты быстро обретешь форму, у тебя есть все задатки.
- Суровый ты учитель! – кисло заметила Гермиона.
- Что делать, - Чжоу развела руками, - по-другому нельзя !
Да, сурово, думал Гарри. Никто не ждал, что в устах Чжоу «проветриться» означает бегом, с оружием в руках, дойти до стадиона да еще сделать вокруг него три круга! А та весело сказала:
- Отдохните сейчас, а я пошла – Седрик там обустраивает нашу спальню. Сделайте дыхательные упражнения, и силы вернутся.
Чжоу весело побежала к замку.
- Интересно, она когда-нибудь устает? – проворчал Рон. – Как ты, Луна?
Девочка все еще дышала тяжело.
- Да ничего, - тем не менее сказала она, - только холодно что-то. Ну да, я же забыла, – она посмотрела на свои голые ноги и достала палочку из-за уха.
- Вообще-то, стоило бы так оставить! – сказала вдруг Джинни.- Тебе идет, и ноги у тебя красивые.
- Да? – удивилась Луна и начала рассматривать свои ноги так, будто впервые их увидела.
- Я тебе сто раз это говорил, - с упреком заметил Рон, - а ты мне все не веришь.
- Я думала, ты хочешь сделать мне приятное, - рассеянно отозвалась Луна, продолжая осматривать мантию.
- Только стоит сделать поясок, - предложила Джинни, - а то мантия так нелепо болтается.
- Тогда уже получится не мантия, а платье, - заметила Гермиона. – Мини.
- И что? – возразила Джинни. - Пусть будет платье. Очень мило смотрится.
«Девчонки!» - весело подумал Гарри. Луна некоторое время размышляла, потом сказала с явным сожалением:
- Нет, все-таки – в Хогвартсе так не одеваются. Но я себе такое платье сделаю, Джинни, спасибо за идею.
Она была права, конечно, и больше никто не возражал, когда она привела свою мантию в порядок. Друзья расселись на скамейках и принялись за дыхательные упражнения. Удивительно, но силы и правда вернулись в считанные минуты. Забыв о недавней усталости и раздражении, Гермиона задумчиво рассматривала свой меч.
- До сих пор не могу поверить, - тихо сказала она. – Меч Гриффиндора! И он отдал его мне так легко…
- Да это он нарочно, - хмыкнула Джинни, - это он так рисуется.
- Джинни, не стоит так о Дамблдоре!
- Но я же права!
- Да и он не против, - рассмеялся Невилл. – Я как-то слышал - еще в позапрошлом году - как он про себя анекдот рассказывал.
- Ну-ка! – заинтересовался Рон.
- Ну… у меня тогда сумка лопнула, я начал учебники собирать, а они прошли за углом. Кажется, там были Флиттвик, Синистра, кто-то еще… А анекдот такой - разговаривают Малфой и его дружки, Кребб и Гойл, и Драко говорит: «Ну до каких пор этот старый маразматик будет дурить нам головы? Пора бы нам нового директора!» Кребб ему: «Драко, ты бы о Дамблдоре поосторожней!» Драко возмущается: «Да с каких пор он стал вам нравиться, этот старый маразматик?!» А Гойл так шепотом поясняет: «Не то чтоб стал нравиться, Драко. Просто этот старый маразматик стоит сейчас у тебя за спиной!» Ладно… - закончил он под общий смех и встал. - Джинни, пойдем посмотрим нашу комнату?
- Пошли все! – воскликнула, вскакивая, Гермиона. Про усталость она уже забыла.
К замку они направились, конечно, не бегом. Шли не торопясь, и Хогвартс медленно рос, заполняя собой все пространство. Невилл и Джинни негромко затянули «Наш волшебный дом», Рон присоединился к ним. Гарри и Гермиона несколько отстали.
- Да, я хотел спросить, - сказал Гарри, - когда ты сказала, что Крум нам не подходит… Ты как будто имела в виду еще что-то.
- Это… личное, - поколебавшись, ответила Гермиона. – Его личное.
- Ну, ладно тогда…
- Да нет, - решила она. - Тебе я могу сказать. Он просто не может быть преподавателем, и лучше ему не предлагать -  расстроится. Помнишь, когда мы впервые познакомились, как он мучался с моим именем?
- Помню. Наверное, для болгарина это трудно.
- Я тоже так думала, но там было еще несколько ребят из Болгарии, его друзья – они мое имя произносили без проблем. Мне Виктор потом объяснил – просто у него дефект речи. Он потому и такой молчаливый, что в детстве над ним многие смеялись. Особенно девочки…
Гарри несколько смутился. И задумался, непроизвольно потрогав лоб.
С тех пор, как Волдеморт пал, его шрам поблек, не так бросался в глаза и больше его не беспокоил - ни болью, ни жжением. Но остался – шрам Мальчика-Который-Выжил. Казалось бы, мелочь – но во многом она определила его жизнь, сделала ее именно такой, какой она была… А у Крама – просто легкий дефект речи, больше ничего, но без этого дефекта все у него было бы… по-другому.
- Как его занесло в Дурмстранг? – вдруг спросил Гарри. – Раз он ненавидит Темную магию…
Гермиона вздохнула:
- Куда же еще? Ни Шармбатон, ни Хогвартс не принимают иностранцев – дурацкие традиции!
- Погоди – Чжоу китаянка, сестры Патил – индуски…
- У всех у них британское подданство, и они – граждане нашего волшебного сообщества.
- А Габриель Делакур?  Она же француженка.
- Для нее сделали исключение – и то потому, что Флер получила гражданство. Виктору больше некуда было податься. На Балканах есть магические школы, но они слабоваты. А в Дурмстранге изучают не только Темную магию, тем более после смерти Каркарова.
Следом за остальными они уже подошли к центральной башне. Рон, Джинни и Невилл по-прежнему пели, Луна шла молча, легкой походкой, слегка вприпрыжку и улыбаясь. На лестнице Гарри и Гермиона догнали их, и они поднялись на третий этаж.
- Уф, - вздохнул Рон, когда они пошли по коридору, - каждый день придется бегать вверх-вниз…
- Это полезно, - безмятежно заметила Луна. Они свернули за угол. – Чжоу сказала, что нам всем несколько не хватает тренированности…
- Луна…
Все повернулись. Из-за угла вышла девочка-третьекурсница, Гарри ее вспомнил – она почему-то была в группе четверокурсников, которые дарили им цветы. Единственная, которая не подошла к ним – все время стояла у окна, не глядя на них, а потом ее за руку увела одна из девочек. У нее были короткие черные волосы, она держала в руке волшебную палочку и сейчас была одета по-другому – в синей мантии с блестками, на шее висело ожерелье из пробок от сливочного пива. Никто не смог сдержать улыбки.
- Привет, Гроза Василисков! – радостно воскликнула Луна.
Мальчики переглянулись – это прозвище их удивило.
- Ты и правда здесь! – обрадовалась девочка. – Я услышала твой голос.
- А что ты так оделась?
- Я хотела тебя пригласить, - пояснила она и неспешно двинулась к ним, почему-то глядя мимо Луны. – Сегодня собрание клуба твоих фанатов!
- Ой… - Луна смутилась. – Айрис, я не знаю…
- Луна, ну пожалуйста! – девочка порывисто шагнула к ней, зачем-то провела палочкой перед собой и схватила Луну за руку.
- Ты Айрис Смит? – воскликнула вдруг Джинни.
- Да… - девочка оглянулась, ее странный взгляд скользнул мимо Джинни. – А вы…
- Джинни Уизли.
Гарри поразило то, что кто-то мог не знать Джинни. А потом до него начало доходить, и он оцепенел.
- Мисс Уизли! – девочка повернулась к ней. – Пожалуйста, уговорите ее!
Отпустив Луну, она протянула руку, Джинни схватила ее:
- Я здесь.
- И приходите тоже! – она оглянулась. – Вы все здесь?
- Мы все здесь, - сдавленным голосом подтвердила Гермиона.
- Здорово! Вы мисс Грейнджер?
Гермиона кивнула, спохватилась и сказала вслух:
- Да.
Догадка превратилась в уверенность; Гарри беспомощно и с острой жалостью смотрел на девочку, и в голове вертелось: «Неужели ничего нельзя сделать? Мы – Светлый круг, и мы ничего не можем?» Он поднял голову и встретил растерянные взгляды Рона и Невилла. А потом в воздухе тихо прозвенело, и вспыхнула серебристая нить. Раздался страшный крик, девочка пошатнулась, закрыла ладонями лицо, упала и скорчилась на полу.
- Айрис!!! – закричала Луна и опустилась на колени. – Что с тобой, Айрис?!
- Больно… - всхлипывала девочка. – Больно…
Гермиона, присев рядом с Луной, попыталась отнять ее руки от лица, но Айрис начала вырываться, потом вдруг обмякла. Луна подняла ее на руки и встала, не зная, что делать. Гермиона схватила безвольно болтающуюся руку девочки, прислушалась:
- Пульс есть. Это обморок. Оглянувшись, она схватила за руку Джинни, которая достала палочку:
- Ты что хочешь сделать? Привести ее в чувство?
- Конечно!
- Не надо! Ей отчего-то больно! Я не понимаю в чем дело, но так она хотя бы не чувствует боли. Отнесем ее в больничное крыло!
Секунду помедлив, Джинни кивнула и убрала палочку. Рон хотел забрать девочку у Луны, но та возразила:
- Я понесу, она не тяжелая, а ты можешь споткнуться на лестнице. Мое оружие только забери.
Она помчалась вниз по ступенькам. Рон подобрал с пола стилеты и бросился следом.
- Что с ней случилось? – спросил на бегу Гарри. – Неужели из-за Круга?..
- Не знаю, Гарри… - выдохнула Гермиона, еще не оправившаяся от первой пробежки. Гарри больше не стал расспрашивать.
Внизу Невилл и Джинни поравнялись с ними, потом они вчетвером догнали Луну и Рона. Все были на занятиях, им никто не встретился – кроме МакГонагалл, выходящая из кабинета.
- Что случилось? – воскликнула она, отпрянув с дороги. – Это Айрис Смит? Что с ней?
Гермиона остановилась, чтобы объяснить. Гарри оглянулся через плечо - МакГонагалл достала палочку, и над их головами, обгоняя, пролетела серебристая чайка. Гермиона догнала их.
- Все в порядке… - быстро сказала она. – Она послала Патронуса к мадам Помфри.
Больше они никого не встретили, и Гарри подумал, что это к лучшему. Вот был бы переполох, если бы студенты увидели их, бегущих с оружием и с девочкой на руках у Луны!
Когда они ворвались в больничное крыло, мадам Помфри молча распахнула перед ними дверь палаты и показала на ближайшую койку. Луна бережно уложила Айрис, потом решительно заявила:
- Я с ней останусь!
- Хорошо, - неожиданно усмехнулась мадам Помфри, - но остальные пускай подождут снаружи.
Гарри и друзья послушно вышли.
- Не представляю, что с ней могло произойти, - пробормотала Гермиона, устало опускаясь на стул. – Ведь Светлый круг не может причинить зла!
- Вряд ли что-то страшное, - успокоил ее Рон. – Мадам Помфри выглядела не особенно встревоженной.
- Но все же… - она замолчала, положила голову на плечо Гарри и задумалась.
- Надо же, - сказал Невилл, - кто-то говорил, что в Когтевране учится слепая девочка, но я думал, что мне голову морочат. А почему она – Гроза Василисков?
- Да ходит тут такая байка, – усмехнулась Джинни. – На младших курсах каких только историй про Битву не придумали, будто там настоящей жути было мало… подождите!
Она замолчала, приоткрыв рот, и глаза у нее расширились.
- Что? – удивился Рон.
- Но я и про Айрис думала, что это байка! – ошеломленно проговорила Джинни. - Насчет слепой девочки!
Гермиона подняла голову:
- Айрис Смит! В Зале почета есть именная табличка – ее наградили за особые заслуги. И табличка золотая!
- А за какие заслуги? Хотя, там никогда не пишут конкретно…
- Иногда пишут. Но про нее сказано только «За храбрость и спасение человеческих жизней». И дата как раз – 14 марта 1998 года!
- Битва… - почти шепотом сказала Джинни. – Все сходится! Она убила василиска из Тайной комнаты!
- Что?! – воскликнул Гарри. – Он что, уцелел? Я же ему голову проткнул!
Джинни развела руками:
- Я не знаю, Гарри. Может, их было два, или Волдеморт подпустил другого – я слышала, у него были василиски.
- Вряд ли, - решительно заявил Рон. – С василисками он и без своей армии мог взять Хогвартс!
- С ними расправился Дамблдор, - возразила Гермиона. – Я читала в записях МакГонагалл, - пояснила она в ответ на удивленный взгляд Гарри. – Попросила у папы. Дамблдор, наверное, догадался, что Волдеморт может использовать их – он ведь умел управлять ими и был неуязвим для смертельного взгляда. Главным образом для этого Дамблдор и создал своего призрака.
- А что может сделать призрак против василиска? – недоверчиво спросил Рон. – Помнишь, как тот василиск парализовал Почти Безголового Ника?
- Ник – обычный призрак, Рон. А Дамблдор создал своего как оружие. Его призрак тоже неуязвим для смертельного взгляда.
- Ну хорошо, - недоумевал Рон. – Василиск ничего не мог сделать ему – это понятно. Но что Дамблдор может сделать василиску? Я читал, что василиска почти невозможно убить обычным оружием… получается, Гарри, что ты его тяжело ранил, но он все-таки выжил… для него смертельно только пение петуха…
- Не только, - перебила его Гермиона. – Существует легенда – если человек, встретивший взгляд василиска, не умрет, смертоносная сила отражается назад, и тогда умирает сам василиск! Дамблдор-призрак разыскал василисков Волдеморта к северу от озера – и посмотрел им в глаза. Легенда оказалась верной!
- А Айрис Смит спустилась в подземелья, - тихо добавила Джинни, - ей ведь без разницы, темно там или нет. Вышла навстречу василиску, и он посмотрел ей в глаза. А она ведь слепая…
Она осеклась и все вскочили на ноги – дверь открылась, из палаты вышли мадам  Помфри и сияющая Луна.
- Как она? – взволнованно спросила Гермиона.
Мадам Помфри пожала плечами:
- Да все в порядке.
- Более чем! – добавила Луна.
- Но что с ней было?!
- Вы что, так и не поняли? – удивилась мадам Помфри. – Если человек, слепой с рождения, впервые видит свет – это очень больно. Ничего, полежит дня два в затемненной палате, понемногу привыкнет. И запомните на будущее – это надо делать не при ярком свете!

Глава 15. Шпага и аккордеон

Однако выбраться в Косой переулок удалось только под вечер -  то и дело возникали задержки, словно самому Хогвартсу не хотелось их  отпускать!
Сначала затянулся обед в Большом зале. Не из-за них, хотя они впервые за эти дни появились в нем, предпочитая поесть у себя. Но раз студенты несколько успокоились и привыкли к их присутствию, то почему бы и нет? В Большом зале было спокойно, хотя пятеро друзей (Луну – единственную когтевранку – фанаты «Клуба Лавгуд» все-таки усадили за свой стол) то и дело улавливали брошенные исподтишка взгляды.
Гарри тоже потихоньку озирался – и сердце теплело каждый раз, когда встречалось знакомое лицо. Все участвовавшие в битве семикурсники решили закончить учебу! Со все возрастающей радостью он отмечал: «Сьюзен Боунс… Ханна Аббот… Майкл Корнер… живы!  Джастин – жив! Ромильда Вейн… гм… но хорошо, что жива!»
Не всех удавалось разглядеть, кто-то кого-то заслонял, но МакГонагалл была права – многие остались живы! Он в первый момент удивился, увидев тех, кто уже окончил Хогвартс, потом вспомнил про Особый курс. И улыбнулся, заметив близнецов Фреда и Джорджа, с таким грохотом покинувших школу во время директорства Амбридж. Неужели они решили все же доучиться (а как же их магазин)? Разглядел Анжелину Джонсон, Алисию Спинет… Здесь был даже Оливер Вуд! Тоже записались в особый курс? Догадка превратилась в уверенность, когда он увидел родителей Гермионы.
Гарри перевел взгляд на преподавательский стол. Почти все профессора были здесь, что неудивительно – таких могущественных и опытных волшебников нелегко убить. Не хватало только двух женщин – преподавательницы астрономии профессора Синистры, которая после тяжелого ранения все еще лечилась в больнице Св. Мунго, и профессора арифмантики Вектор, взявшей длительный отпуск. Зато на месте Снейпа уже сидел Блез Забини, одетый во что-то темно-фиолетовое, вроде старинной обтягивающей рубашки, а вместо мантии – открытый плащ с золотой заколкой под пышным воротником. Аристократ, ничего не скажешь… Его раскосые глаза смотрели прямо перед собой и ни на кого, а выражение хмурого высокомерия старило его лет на десять.
За правым краем стола, где были места для почетных гостей, величественно восседала мадам Максим, а рядом с ней - к удивлению Гарри - Билл Уизли и Флер Делакур. Заметив, они помахали ему. Флер улыбнулась, Билл только весело сверкнул глазами - глубокие шрамы не давали ему толком улыбаться. Гарри махнул им в ответ и потянулся к возникшему на столе блюду с фруктами.
Наступил традиционный момент для обращения директора или кого-то из преподавателей к студентам; поэтому никого не удивило, что МакГонагалл подошла к кафедре, а за столом возник и уплотнился призрак Дамблдора.
- Сегодня 14 сентября, - сказала она, и все разговоры и перешептывания смолкли, а все взгляды устремились к ней, – полгода со дня Великой Битвы. Может быть, когда-нибудь историки будут считать ее не очень значительным эпизодом в истории волшебного сообщества. Это была, наверное, самая короткая в истории война, которая началась утром и закончилась вечером. Но в этой войне Хогвартс устоял, и для нас это сражение – действительно Великая Битва.
И она начала рассказывать о Битве. Сухо и четко, коротко и лаконично – как на своих уроках. И все забыли о времени. Гарри не знал, сколько она говорила – час или два. Но когда МакГонагалл, закончив рассказ, ненадолго умолкла, украдкой глянул на часы.
Всего двадцать минут.
А он – и все – услышали о сражении на дне озера, в котором погибла предводительница русалок. Только она умела разрушать заклинание, дававшее инферналам подобие жизни – и остальных инферналов кальмар с тритонами просто рвали на куски, пока не появился призрак Дамблдора. Наложив на инферналов заклинание «Конфундус», он заставил их сражаться друг с другом.
Они узнали, что призрак уничтожил не только василисков, но и целую эскадрилью драконов – только двум из них удалось прорваться к замку.
Что Виктор-Крум расстрелял весь отряд оборотней, воспользовавшись магловским автоматом и серебряными пулями. Бежать от расправы удалось только Фенриру Сивому – для того, чтобы наткнуться на Рона с Гермионой… (Гарри бросил взгляд на Гермиону; рассказывая о своем свидании с Крумом, она упомянула: «…он почему-то считал себя виноватым в моей смерти»).
Наконец-то Гарри узнал о роли Снейпа во всем этом. И призадумался.
…Волдеморт действительно проникся доверием к Снейпу. Мастер легилеменции, он проник в мысли Снейпа и, удостоверившись в его преданности, отдал под его командование больше половины собранной им армии. Но Темный Лорд не учел мастерство самого Снейпа в окклюменции и то, что из всех людей на свете Снейп был по-настоящему предан лишь одному человеку – самому себе. Было еще несколько человек, к кому он испытывал привязанность, но Волдеморт в их число никогда не входил. И Снейп закрылся от него таким хитроумным способом, что казался Темному лорду открытым насквозь – над непроницаемым щитом, закрывавшим его мысли, он создал слой мыслей фальшивых и тоже слегка защищенных. С легкостью пробивая эту слабую защиту, легилеменция Волдеморта обнаруживала только верность и сдержанное восхищение им, полное презрение к «грязнокровкам и их друзьям», ненависть к Дамблдору, отвращение к маглам… Такому человеку можно было доверять! Волдеморт отправил его на юг Англии – организовывать тамошних Пожирателей  – и остался в своем убежище и при своих сомнениях.
От своих шпионов в Хогвартсе он знал, что портрет Дамблдора так и не заговорил. Не могло ли это означать, что Дамблдор все же уцелел? Не зная границ его могущества, Волдеморт мог допустить даже такое! Он откладывал и откладывал свое выступление – что было на руку Снейпу.
«…Собрав свою часть армии, - с усмешкой рассказывала МакГонагалл, - Снейп обратился ко всем с речью. Поход Волдеморта он назвал «величием безнадежности». Он восхищался Темным Лордом, который, понимая безнадежность затеянного и неприступность Хогвартса, все же решился на этот великий и отчаянный шаг, который навсегда сохранит его имя в истории. «Ваша смерть будет не напрасной, - говорил он, - она сделает вас бессмертными!» Думаю, ничего странного нет в том, что после этой великолепной, всех потрясшей речи с первого же дня началось тихое дезертирство, и в день Битвы Снейпу просто некого было вести на Хогвартс!»

Она подождала, пока в зале затихнет сдержанный смех. Слизеринцы выглядели несколько растерянными и одновременно довольными. Снейп был единственным преподавателем, которым они восхищались. «Скоро у вас будет новый кумир!» - с усмешкой подумал Гарри, искоса глянув на Забини. Тот сидел, как статуя, сохраняя выражение хмурой отрешенности. Казалось, все происходящее его не касается и к рассказанному МакГонагалл, равно как и к самой Битве он никакого отношения не имеет (хотя, по слухам, Забини сражался, и отважно).
- Битва была недолгой, - говорила МакГонагалл, - но событий в ней хватает на толстую книгу – и я эту книгу уже начала писать. Да, я сейчас работаю над «Новейшей историей Хогвартса» - и думаю, что это будет интересная и драматичная повесть. Вы думаете, что сегодня узнали много нового? Ну что ж, когда-нибудь вы ее прочтете и поймете, как мало я вам рассказала! Нет! – отрезала она, когда раздались умоляющие крики. - На сегодня хватит. Нам еще предстоит церемония распределения.
Зал в недоумении притих. Студенты начали оглядываться на Гарри и его друзей, словно надеясь, что им все известно. Рон и Гермиона в ответ пожимали плечами, Невилл с извиняющейся улыбкой развел руками, лишь Джинни загадочно улыбалась.
- О чем это она? – спросил, перегнувшись через стол Гарри. – Что за распределение в середине месяца?
Джинни подмигнула:
- Увидишь.
- Ну, Джинни! – нахмурился Рон, потом его лицо просветлело. – А, так она уже…
Джинни сердито шикнула на него:
- Сюрприз испортишь!
Тем временем МакГонагалл вернулась за стол, а Дамблдор растаял и возник позади кафедры.
- Действительно, - сказал он с улыбкой, аккуратно водружая на табурет рядом Распределяющую Шляпу, - сегодня нам придется провести еще одну церемонию, по счастью недолгую. Распределяем только одного студента, но это знаменует новую эпоху в истории Хогвартса. Может быть, и в истории магии. Вы все знаете, что в Битве участвовали волшебники из других стран и других волшебных школ. В лице директора Шармбатона мадам Максим и ее лучшей студентки Флер Делакур, она же Флер Уизли, - повернувшись, он церемонно поклонился, и мадам Максим величественно склонила голову в ответ; Флер улыбнулась, - нас поддержали Франция и школа Шармбатон. В лице Виктора-Крума, который, к сожалению, в данный момент отсутствует – Болгария и международная школа Дурмстранг. Эту школу представлял также наш выпускник Блез Забини, которого я имею честь представить вам как нового преподавателя защиты…
Он сделал паузу, дав возможность Забини встать и показать себя всем. Посмотреть было на что: его костюм впечатлял. Бархатная куртка, рубашка с пышным воротником, штаны в обтяжку – все пурпурно-фиолетовых тонов. И вдобавок на боку у него висела шпага! Но все было настолько тщательно и со вкусом подобрано, что даже гриффиндорцы не стали смеяться. В зале раздались аплодисменты (горячей всех аплодировал, конечно, Слизерин). Забини коротко поклонился и сел.
- Мистер Забини… или лучше сеньор Забини? – полувопросительно обратился к нему Дамблдор.
- Как вам будет угодно, - сухо отозвался тот (на этот раз кое-где раздались смешки).
- Итак – для тех, кто еще не знает – сеньор Забини является поданным не только Британии, но и Италии, а также гражданином обеих волшебных сообществ. И должен сказать – он достойный сын покойного Франческо Забини, которого мой итальянский коллега Алессандро Калиостро считал лучшим учеником своей школы. Таким образом, в Битве участвовала и Италия. И даже Китай и Индия – пусть неофициально, не напрямую, но через удивительную магию мисс Чанг и сестер Патил… Об этом, я думаю, слышали многие.
Замолчав, Дамблдор провел пальцами по верхушке Распределяющей Шляпы. Та зашевелилась, и складка, служащая ей ртом, изогнулась – казалось, Шляпа улыбается.
- Три года назад, - задумчиво продолжил Дамблдор, - на церемонии распределения Шляпа традиционно спела нам. И это, наверное, была самая мудрая ее песня. Думаю, будет нелишне вспомнить ее… Не напомнишь нам последние строки, Шляпа? Только на этот раз не надо столь мрачно. Пусть будет хорошая музыка, - он глянул на боковую дверь рядом с местами для гостей.
И оттуда раздалась музыка. Незнакомый  инструмент (хотя Гарри почудилось в его звуках что-то смутно знакомое) обладал пронзительно-звонким и веселым голосом, и «улыбка» Шляпы стала еще явственней. Потом в складке раскрылась щель, и она пропела:

Подает нам история сумрачный знак,
Дух опасности в воздухе чую.
Школе «Хогвартс» грозит внешний бешеный враг,
Врозь не выиграть битву большую.

Чтобы выжить, сплотитесь – иначе развал,
И ничем мы спасенье не купим.
Все сказала я вам. Кто не глух, тот внимал.
А теперь к сортировке приступим. (Д. К. Роулинг)

Она замолчала. Дамблдор одобрительно кивнул:
- Как замечательно, Шляпа! И на этот раз прозвучало намного бодрее! Да, мы вняли твоему совету. Великая Битва сплотила многих. Единственная польза от Волдеморта состояла в том, что мы все объединились против него. Но неужели единение должно закончиться вместе с победой?
Он засмеялся, весело глянув на приоткрытую дверь:
- И правда, приступим к распределению! Я чувствую, что наша новая студентка вся извелась в ожидании, но ведь я подготовил ей такой эффектный выход! Позвольте представить вам мадемуазель Габриель Делакур, с отличием окончившая первый курс академии Шармбатон и приехавшая на второй курс к нам, в Хогвартс!
Гермиона ахнула и засмеялась. В наступившей тишине из-за двери раздался стук и какие-то щелчки, словно кто-то торопливо защелкивал замки чемодана; потом, сияя ослепительной улыбкой, появилась Габриель. «Ого, как она выросла!» - весело удивился Гарри. В последний раз он видел ее больше года назад, на свадьбе Билла и Флер, да и то мельком – тогда она предпочла общество Гермионы, с которой сразу подружилась, и Гарри, захваченный вихрем свадебного праздника, толком ее не рассмотрел. Она так и запомнилась ему той маленькой девочкой, которую он вытащил со дна озера…
Зал взорвался аплодисментами; весело улыбаясь, Габриель подняла в приветствии правую руку и направилась к табурету со шляпой. В левой руке она сжимала ручку черного угловатого футляра – он был большой и громоздкий, казался тяжелым, но девочка несла его без заметного усилия.
- Что это у нее? – с удивлением спросил Рон, пока Дамблдор заботливо усаживал девочку на табурет и надевал на нее Шляпу – И как она его таскает?
- Да он не тяжелый, - объяснила Гермиона. – Это аккордеон, это на нем она играла.
- А, - сказал Гарри, - теперь вспомнил. Видел когда-то, в детстве.
- А я ни разу, - признался Рон.
- Они у нас не так популярны. А французы их просто обожают. Ладно, тихо!
Все ждали.
- Что, Шляпа? – участливо спросил Дамблдор. – Нелегко решить?
- Не легче, чем в свое время с Гарри Поттером! – ворчливо ответила Шляпа. – Но не Слизерин, это точно! Так - я вижу и ум, и отвагу! Куда же вы сами хотели бы, мадемуазель Делакур?
Голосок Габриель тихо ответил что-то из-под широких полей.
- Я вполне согласна с вашим выбором, - в раздумьи сказала Шляпа, - но вы должны быть полностью в нем уверены. В Когтевране вам было бы намного легче. Что ж, хорошо! Гриффиндор!
Гриффиндорцы – и студенты, и гости - бурно зааплодировали, зал подхватил. Вся светясь от радости, Габриель вскочила на ноги, сорвала Шляпу и вручила ее Дамблдору, подхватила с пола футляр с аккордеоном и легкой, летящей походкой направилась к гриффиндорскому столу. Слегка покраснев, Денис Криви вскочил и подвинул ей стул. Девочка с улыбкой пожала ему руку и села.
Аплодисменты вдруг стихли, Гарри повернулся – Дамблдор стоял с поднятой рукой, требуя тишины. Шляпа стояла на кафедре.
- Ты уверена? - спросил у нее Дамблдор. – Ей еще нет и тринадцати лет!
- Я – Распределяющая Шляпа! – гордо ответила Шляпа. – И я уверена! В том, что вы задумали, вам без нее не обойтись!
- Мы еще ничего не задумали, Шляпа! – возразил Дамблдор. – Мы только обсуждали варианты…
- Вы еще не решились признать, что уже нашли решение, - возразила Шляпа. - Решать вам, Альбус Дамблдор. Но здесь, в зале, присутствует человек, который, как и я, умеет не только смотреть, но и видеть. Спросите у него.
Дамблдор размышлял, глядя на Шляпу и расчесывая пальцами бороду.
- Решать все же не мне, - сказал он наконец. – Последнее слово будет за Гарри. Но твоему совету я последую. Человек, который умеет не только смотреть, но и видеть… Да, я знаю, о ком ты. Что ж… - он повернулся к залу. – Мисс Лавгуд! Вы слышали наш разговор?
- Да, сэр, - отозвалась Луна из-за когтевранского стола.
- Как вы считаете?
- Шляпа права, сэр.
- В чем?
- Я не знаю, сэр, - рассеянно ответила Луна, поправляя ожерелье, - но она права.
- Достойный ответ! – рассмеялся Дамблдор. – Ну что ж… Мисс Делакур, Шляпа только что выдала насчет вас еще одну рекомендацию. Мы с вами обсудим ее чуть погодя, а теперь, если вы уже поели…
- Я не голодна, сэр! – весело ответила Габриель. – Уже?
- Да, прошу вас, - он кивнул на табурет. – Друзья! – провозгласил он. – Прошу всех встать. Давайте повеселимся!
Габриель, подбежав и опустившись на табурет, торопливо раскрывала футляр. Дамблдор воздел руки, развел в стороны; столы с опустевшей посудой, стулья, кафедра – исчезли!
- Что он еще придумал? – испугался Гарри. – Только не танцы!
- Гарри, - строго сказала Гермиона, - на четвертом курсе ты очень неплохо станцевал с Парвати.
- Потому что вела она!
- Ну, а сейчас могу я.
- Ладно тогда…
Тем временем Дамблдор продолжал:
- Я был очень рад, узнав, что в репертуаре мадемуазель Делакур есть мелодия, от которой в дни своей бурной молодости я был без ума! «Парижское танго»!
- Танго?! – в ужасе воскликнул Гарри. – Гермиона, тогда был просто вальс! Я не умею танцевать танго!
- Умеешь, Гарри, - спокойно сказала Луна у него за спиной, и он повернулся. - Знаешь, я тоже не люблю танцы. Но танго мне нравится.
- Ну, и что?
- Значит, умеешь. Сам увидишь.
- Погоди… - Гарри недоумевал. – Ты хочешь сказать, что… раз кто-то из нас что-то такое умеет, значит – умеют все?
- Да, - подтвердила после короткого раздумья Луна, - именно это.
- Я тоже? – осторожно спросил Рон.
- Конечно.
Гарри начал озираться. Джинни с Невиллом уже стояли в стартовой позе – и тут Гермиона, безоговорочно поверившая Луне, решительно развернула его к себе. Полилась музыка, и Габриель запела:

- Пусть Парижа танго снова звучит,
Пусть же в ритме танго сердце стучит!
Я хочу, чтоб видел город большой,
Как танцуем мы с тобой! (Стихи Г. Бушора в переложении М. Подберезского)
И стало легко! Что-то непонятное и могучее, порожденное музыкой и незамысловатыми словами песни, подхватило их и закружило, как невидимый теплый вихрь. Гарри уверенно несся в совершенно незнакомом ему танце, смотрел на ошеломленное и радостное лицо Гермионы, и одновременно казалось, что он неподвижен, что вокруг него стремительно  крутится весь Большой Зал. Он знал этот танец – знал словно всю жизнь!

- Парижа танго оркестр играет , - пела Габриель, -
От счастья сердце замирает,
Когда ты мне в глаза глядишь,
Танцует танго весь Париж!

Мимо пронеслись Джинни и Невилл, потом Рон с Луной. Рон танцевал самозабвенно, с обалдевшим лицом. А Луна закричала:
- Круг, Гермиона! Давай охватим всех!
- Как? И чем? – крикнула Гермиона.
- Ты же знаешь! Пусть все танцуют!
- Да… - выдохнула Гермиона. – Гарри, Круг! Думаем обо всех! О всех, кто в Зале!
- Зачем?
- Без «зачем»! Просто – обо всех!
И Гарри услышал, как в мелодию вплелся тихий серебристый звон.

- Пусть Парижа танго снова звучит, - пела Габриель, -
Пусть же в ритме танго сердце стучит!
Пусть любуется наш город большой,
Как торжественно с тобой
Танцуем танго, оркестр играет,
От счастья сердце замирает,
Когда ты мне в глаза глядишь,
Танцует танго весь Париж!

Мелодия внезапно взмыла вверх, и при очередном повороте Гарри обнаружил, что табурет опустел! Он поднял голову – Габриель парила в воздухе, сидя боком на удивительно изящной метле, и в упоении растягивала мехи аккордеона. Все новые и новые пары кружились вокруг них, а откуда-то издали доносился голос Луны:
- Танцуем все! Все!

- Парижа танго неповторимо, - пела Габриель, описывая над ними круг за кругом, -
Оно звучит, как гимн любимым,
Пускай мелодия всегда
Ведет нас к счастью, как звезда!

- Танцуем все! – снова крикнула Луна.
И все танцевали – или почти все. Блез Забини стоял в отдалении, в гордом одиночестве, будто для него зал был совершенно пуст. А остальные танцевали – даже преподаватели. Дамблдор и МакГонагалл кружились в воздухе, в футе над полом!
«Что это с нами? – думал ошалевший от счастья Гарри, в поле зрения которого раз за разом возникала летящая Габриель. – Кто это сделал? Мы – или она, магией вейлы? Или и мы, и она?» Он различил мерцающую серебристую нить Круга – теряясь в ярком свете магических свечей, она опоясывала весь зал. Мало кто обращал на нее внимания… Он сам замечал все это лишь боковым зрением, потому что в центре было лицо Гермионы, его Гермионы, и в какой-то момент, не останавливаясь, они даже успели поцеловаться.
- Гарри, да ты мастер! – крикнула Гермиона.
- Да! – крикнул он, уверенно подбрасывая ее в воздух.
И не успел даже испугаться, когда она в свою очередь подбросила его! Кто-то из ближайших пар воскликнул: «Ничего себе!» А Гермиона откинулась назад, прогнувшись так, что ее волосы коснулись пола, а спина словно покоилась на невидимом ложе; Гарри склонился над ней, придерживая за талию. Они застыли – и музыка смолкла.
Усталая и счастливая, Габриель на своей метле спустилась на пол. Гарри помог Гермионе выпрямиться, молча обнял, и они прижались друг к другу. Тишина еще какое-то время сохранялась – а потом все в зале в едином порыве выдохнули:
- Ва-ау!
Легким, почти незаметным жестом Дамблдор вернул Большому Залу привычный вид и подошел к кафедре.
- Благодарю вас, мисс Делакур! – серьезно сказал он; потом, облокотившись об кафедру, повернулся к залу. – Спасибо вам всем, это было прекрасно! Ах, давно я так не веселился! И я счастлив, друзья, счастлив увидеть, что жизнь вернулась в Хогвартс!
Гарри ждал еще каких-то слов, но Дамблдор лишь с чувством пожал руку Габриель. Девочка, сияя, побежала к сестре. Гарри проводил ее взглядом - и чуть не пошатнулся оттого, что кто-то крепко хлопнул его по спине:
- Здорово!
Охнув, он повернулся и расплылся в улыбке:
- Ха! Здорово, Джордж!
- Да Фред я, блин! Джордж вон там, - брат Рона ткнул большим пальцем через плечо. – Когда вы научитесь нас различать? Джинни сказала, что вы с Гермионой собираетесь в Косой Переулок.
- Да… когда выберемся.
- Зайдите к нам, ладно?
- Обязательно! – заверила его Гермиона. – Мы собираемся к Оливандеру, но и к вам зайдем. Что?
Фред смотрел на нее, словно что-то припоминая.
- У тебя когда день рождения? – спросил он наконец.
- Девятнадцатого, а что?
- Фу ты, блин, вот так совпадение! – огорчился Фред. – А у нас как раз девятнадцатого свадьба. Ладно, тем более – заходите в наш магазин. Вручим тебе подарок сегодня.
Гермиона кивнула, потом до нее дошло, и она ахнула:
- Свадьба?! Вы что, оба женитесь?
- Ага! – ухмыльнулся Фред.
- Вот так сюрприз! Поздравляю! А на ком?
- Пока секрет, - Фред подмигнул. – Зайдете – узнаете! Да, вы в курсе? Флориан Фортескью вернулся и снова открыл свое кафе-мороженое.
- О, здорово!
- Ну, пока!
- Фред! – крикнула Гермиона, подпрыгивая от любопытства. – Ну хоть намекни!
Фред оглянулся через плечо:
- Ну, ладно, намекну. А вдруг я Джордж?
Рассмеявшись, он растворился в толпе. Гермиона, сердитая и озадаченная, проводила его взглядом. Потом ее лицо вдруг просветлело, и она разразилась хохотом.
- Ты что-нибудь поняла? – в недоумении спросил Гарри.
- Кажется, да… - она вытерла выступившие от смеха слезы. – Ладно, пошли, навестим Айрис!
Он последовал за ней.
- Но все же…
- Гарри, ну напряги мозги! – нетерпеливо, не оборачиваясь, ответила Гермиона. - На ком, по-твоему, могли бы жениться близнецы Уизли?

...Айрис была так счастлива, что им пришлось задержаться на целый час. Луну она усадила рядом с собой на кровати, остальные расселись на стульях. Мадам Помфри тщательно пересчитала их – по правилам, за раз допускалось не больше семерых посетителей. Ну, а они были вшестером. Несколько позже пришел Юан Аберкромби – как раз семеро и набралось, и Гарри с веселым удивлением отметил, что Юан и Айрис явно неравнодушны друг к другу. Айрис ощупала лица всех и сказала, что ей страшно интересно сравнить то, что ощущает, с тем, что увидит. Оказалось, ей понемногу разрешают смотреть и тренировать зрение, но только под вечер, в сумерках…
- Как все это странно… - задумчиво сказала девочка. – Порой никак не поймешь, далеко что-нибудь находится, или рядом. И все такое необычное – не описать! Почему-то никто этого не замечает! Я вот смотрела вчера, когда под вечер шел дождь – мальчики и девочки ходят с зонтиками, мне сверху одни зонтики видны. Когда идут друг другу навстречу, одни зонтики поднимается, другие опускается – это же так интересно! Но глаза быстро начинают болеть, мне надо еще тренироваться…
Друзья рассказали ей про сегодняшний обед, про Габриель и про танго, это ее страшно заинтересовало – оказалось, она тоже увлекалась музыкой, и Гермиона пообещала познакомить их. Юан большей частью времени молчал – видно было, что ему не по себе в присутствии таких знаменитостей. В какой-то момент он даже хотел уйти, сославшись на несделанное домашнее задание, но Айрис схватила его за руку.
- Ну что ты, в самом деле! - сказал ему Рон. – Можно подумать, что мы одни - герои Битвы! Вы же все были здесь, правда? А нас там могли и одолеть, так что – вы не стали бы сражаться?
- Да вы и сражались! – вставила Джинни. – Нам тут рассказали про василиска. Значит, вы – такие же герои, как и мы, верно?
Мальчик призадумался, и его лицо несколько прояснилось.
- Когда-то я тоже нервничал, - сказал вдруг Невилл. – Мне все вокруг казались… такими крутыми, да еще – жить в одной комнате с самим Гарри Поттером! Учиться вместе с Гермионой Грейнджер! А я все время что-то роняю, что-то ломаю, где-то спотыкаюсь… Да я до сих пор такой – ну и что?
- Ну, не такой уж ты «такой»! – рассмеялась Гермиона.- Ты же меня вытащил из Министерства, когда в меня Долохов шарахнул!
- Ну, я к тому, что надо мной вроде все смеялись…
- Как и надо мной, кстати, - сказала Луна. – У меня даже кличка такая была - «Лунатичка Лавгуд». Правда, я как-то не обращала внимания…
- Ну вот, а потом вдруг оказалось, что мы все – друзья, и так далее. Привыкли друг к другу и не заметили, как подружились.
Рон вспомнил, как их четверых – его, Гарри, Гермиону и Невилла – на первом курсе занесло в комнату, где гигантский трехголовый пес по кличке Пушок охранял философский камень, и с каким визгом они от него убегали.
- Про этого пса, кстати, анекдот есть, - сказал повеселевший Юан. - Типа Хагрид дал в «Пророке» объявление: «Потерялся пес по кличке Пушок. Нашедшему – вечная память». Так он и правда существует?
Рон кивнул.
- Не знаю, что с ним потом стало, - сказал он. – Надо как-нибудь у Хагрида спросить.
- Лучше не надо, - озабоченно попросила Гермиону. – А то окажется, что и его забрали, как дракона Норберта. Расстроим Хагрида.
- У него и дракон был? – удивилась Айрис.
- Ох, кого только у него не было!
Они увлеклись воспоминаниями, и своего добились – Юан и Айрис развеселились и стали чувствовать себя более непринужденно.
- Очень непривычно… - задумчиво сказала Айрис. – Это как же получается? Вы победили Волдеморта, вы вернули мне зрение… Вы, наверное, самые великие волшебники, и вдруг…
- Вдруг – у нас куча недостатков? – рассмеялся Рон. – Ага! Когда мы с Гарри познакомились, все было ничего, подружились сразу, но когда появилась Гермиона – мы были в ужасе! Заучка и зануда! Покоя нам не давала – делать все домашние задания, готовиться к экзаменам и… ну, это было самое ужасное!
- Что? – со страхом спросила девочка.
- Если я тебе скажу, ты спать не сможешь, - предупредил Рон. – Это хуже кошмара, меня самого в дрожь бросает, когда я это вспоминаю!
- Ничего, скажите!
- Она не давала нам списывать! – громким шепотом сообщил Рон.
Айрис расхохоталась.
- Знаешь, Юан, - сказал Гарри мальчику, снова впавшему в задумчивость, - герои героями, но мы все хогвартцы. Когда вы робеете перед нами, это и нас напрягает.
- Я привыкну, - пообещал Юан.
- А ведь Рон правильно сказал, - продолжил Гарри, – вы тоже герои. Знаешь, что вам надо сделать? Посмотрели на нас – посмотрите потом друг на друга. На каждого, по очереди. И скажите себе: «Он тоже герой. И он тоже. И она…».
- А потом посмотритесь в зеркало, - добавила Луна, - и тоже скажите: «И это герой!»
- Я это обязательно сделаю, - мечтательно заявила Айрис.
- А тебе-то зачем, Гроза Василисков? – рассмеялся Юан.
- Просто хочу посмотреться!
- Ну, это другое дело… Да, все верно, мистер Уизли, - серьезно сказал он.
- А просто «Рон» не лучше будет?
- Ой… попробую. Я что хотел сказать… - Юан задумался. – Вы знаете, наверное… Здесь были не только герои, были и предатели.
- Я знаю, - поспешила вмешаться Джинни. – Но они погибли. А Нотта выперли и посадили.
- Что за предатели? – удивилась Гермиона.
- А… несколько слизеринцев. Полные идиоты. У одного нашли Черную метку… возможно, он наложил на остальных «Империо», сейчас ведь установить невозможно. Они и выпустили василиска, - пояснила она. – И погибли, конечно, как только он выполз и посмотрел на них. Не пойму, как они вообще на это пошли – может, Волдеморт их заморочил, убедил, что василиск ничего им не сделает…
- А Нотт при чем?
- С ним… непонятно, - ответил вместо Джинни Юан. – Он прибежал в диком ужасе, кричал, что василиск выполз из Тайной комнаты, в общем – предупредил. Потом, однако, оказалось, что у него тоже есть Черная метка, и, кроме того, он змееуст. Никто из тех, кто погиб в Тайной комнате, не был змееустом, а кто-то ведь должен был приказать василиску выйти, правда? Так что, может быть, это он им приказал, а потом то ли испугался, то ли для маскировки предупредил…
На этом пришлось закончить разговор – мадам Помфри неумолимым тоном сообщила, что время свидания закончилось. Юан проводил их, но в коридоре сказал:
- Я все-таки вернусь – мадам Помфри разрешает мне сидеть с ней. В общем, ну… спасибо, что пришли! Айрис так переживала из-за того, что напугала вас своим обмороком… ей все казалось, что вы на нее обиделись!
- Да ты что! – воскликнула Гермиона. – Испугались, правда, но мы же не поняли, что произошло! Юан, мы еще сами не знаем, на что мы еще способны… Ты ее любишь, да? – вдруг спросила она.
Мальчик покраснел, быстро кивнул и убежал назад.
- Ой… - несколько расстроилась Гермиона. – Я не хотела его смущать.
- Не страшно, - успокоила ее Джинни. – Ты же по-хорошему сказала. В его возрасте услышать это от старшего… ну, это важно.
Они не торопясь шли по коридору.
- Что, сходим за мечами? – спросила Гермиона.
Гарри кивнул:
- Да, только завернем их во что-нибудь. Вы с нами? – спросил он у остальных.
- Возможно, - несколько рассеянно, как всегда, ответила Луна, - мы пока собирались домой. Я, вообще-то, к близнецам хотела зайти – спросить, нельзя ли у них опять поработать.
- Ты работала у моих братьев? – несказанно удивился Рон. – Кем, продавцом?
- Выдумщиком.
- Кем-кем?
Луна задумалась, потом объяснила:
- Им ведь для их волшебных шуток всякие идеи нужны. Я им и придумывала – в прошлом году еще, до Битвы.
- Да, это ты умеешь! – рассмеялся Рон. – А хорошо платили?
- По-разному, - Луна пожала плечами, - но примерно по галеону за хорошую идею…
Все засмеялись. Поднялись по лестнице – и обнаружили поджидавшую их Чжоу. Чем-то озабоченная, она ходила взад-вперед по площадке.
- Гарри, - сказала Чжоу, - нам нужно провести еще одну тренировку. Коротенькую, с оружием.
- Именно сейчас?
- Думаю, да, - не дожидаясь ответа, она направилась к лестнице. – Возьмите оружие и приходите в Выручай-комнате.

- К чему эта спешка, Чжоу? – недовольно спросил Рон, зайдя в комнату. – О… извините!
В Выручай-комнате – снова принявшей облик тренировочного зала – их ждала не только Чжоу.
- Ничего, - спокойно сказал Дамблдор, - Чжоу все объяснит, а пока позвольте представить вам наших гостей.
Друзья подошли, с интересом глядя на двух незнакомых китайцев. На обоих были обычные открытые мантии, надетые поверх безукоризненных магловских костюмов, и это создавало совершенно непостижимый контраст с их лицами – у одного из них была недельная щетина, волосы топорщились почище, чем у Гарри, а глаза сверкали живым и веселым блеском; второй был пожилой, с пышной шапкой белых волос, кустистыми бровями и гладко выбритым подбородком, а длиннющие белые усы свисали до пояса. Взгляд у него был суровый и властный.
- Позвольте представить, - повторил Дамблдор, - это наши новые союзники с Двенадцати небес, прибывшие по просьбе и приказу Гуаньинь. Ао-Гуан, король-дракон Западного моря…
Седой величественно кивнул.
- Великий мудрец, равный Небу, король обезьян Сунь Укун.
Более молодой китаец весело подмигнул.
- Наши гости уже знают, кто вы,  - продолжил Дамблдор, - знают имена каждого из вас, и не только имена. Постижение – великое искусство!
Он с ожиданием замолчал; Гарри понял, что ответных слов ждут именно от него. Гости коротко, но с одобрением глянули на Луну и Гермиону, поклонившимся по всем правилам, в свою очередь поклонились, и их взгляды снова скрестились на Гарри.
- Я… очень рад, - выдавил он и замолчал, собираясь с мыслями. – Простите, это было несколько неожиданно…
- В таком случае мы приносим извинения за то, что внесли смятение в ваши души, - церемонно заявил Ао-Гуан.
- Ничего… - Гарри улыбнулся. – Значит, «дракон» - это ваш титул?
Ао-Гуан расхохотался, и вся его суровость куда-то пропала.
- Не только, мистер Поттер! – объяснил он. – Вы еще увидите меня в моем истинном облике, равно как и моего старого друга Сунь Укуна!
- Кстати, - невозмутимо заметил тот, - «Великий мудрец, равный Небу» - это действительно мой титул, дарованный мне самим Нефритовым владыкой по моей же просьбе…
- Которую он рад был удовлетворить, лишь бы ты от него отвязался и перестал нарушать покой на Небесах, - заметил Ао-Гуан. – Хочу заранее извиниться за его неотесанность, - обратился он к друзьям. – При всей своей мудрости и могуществе Великий мудрец Сунь Укун был и остается большой обезьяной…
- И нисколько этим не стыжусь, кстати, - усмехнулся тот и обратился к Джинни, которая смотрела на него с явным неодобрением. – Вас шокирует моя небритость, мисс Уизли? Что делать, я – как правильно заметил мой друг-дракон – действительно большая обезьяна и без шерсти мое лицо мерзнет. Но если вам настолько не нравится… - он провел рукой по лицу; щетина исчезла, а лохматая шевелюра сменилась безукоризненным пробором. – Так лучше?
- Сунь! – упрекнул его Ао-Гуан. – Попаясничать ты еще успеешь! Гуаньинь не зря просила меня при необходимости призывать тебя к порядку. Я еще раз приношу извинения за него, юные воины. Он любит шокировать…
- Но вы ведь не особенно шокированы, мисс Уизли, не так ли? – встревожено спросил Сунь Укун.
- У меня иммунитет, - рассмеялась Джинни. – Поймете, когда познакомитесь с моими старшими братьями!
- Буду весьма счастлив! – весело заверил ее король обезьян и почтительно склонил голову перед подошедшим Дамблдором. – Гуаньинь уже прибыла, бодисатва?
- Разве это вам неведомо? – удивился Дамблдор.
- О, богиня окружена великой силой, - вмешался Ао-Гуан, - и проникнуть за ее предел хоть и возможно, но крайне невежливо.
Дамблдор кивнул.
- Она прибудет тогда, когда ее ученица освободится, - ответил он, посмотрев на Чжоу, - и вместе со своим другом Седриком Диггори присоединится к нашему совещанию. А мы с вами, дорогие гости, пока обсудим детали нашего союза. Чжоу вам все объяснит, - обратился он к друзьям. – Простите за столь короткое знакомство, оно было нужно, чтобы завершить Постижение…
Кивнув, гости встали перед друзьями и приступили к длительной церемонии прощания. На этот раз, с молчаливого согласия всех, на все положенные поклоны и жесты, отвечали Луна и Чжоу. Ободряюще улыбнувшись, Дамблдор повел гостей к двери, где возникла задержка – как раз в этот момент вошел Седрик. Ао-Гуан и Сунь Укун немедленно возобновили свою церемонию, на которую – к немалому удивлению всех – Седрик отвечал образцово; улыбался он, правда, с некоторым усилием, словно что-то его заботило. Гости с призраком наконец ушли.
- Знаешь, Чжоу, стоило бы придумать что-нибудь вроде пароля, - сказал Седрик, - а то мне опять пришлось ждать, пока кто-нибудь выйдет.
Чжоу кивнула:
- Сегодня же наложу чары. Им ведь надо будет входит сюда без нас… - она осеклась, тревожно глядя на Седрика. – Решили, да? Мы идем?
- Конечно, - он опустился на одну из подушек, заменявших здесь стулья.
Чжоу подошла, погладила его по плечу.
- Чжоу, - начал Гарри, - что…
Она твердо посмотрела на него:
- Потом! Сначала проведем тренировку. Седрик, зря ты не взял посох – я хотела, чтобы ты поработал с Невиллом.
- А я взял, - усмехнулся Седрик и, встав, достал из кармана мантии деревянную палочку не больше карандаша. – Меня Сунь Укун научил своему трюку… - объяснил он озадаченной подруге, зажал палочку в кулаке и что-то шепнул. Палочка молниеносно, со свистом, выросла в длинный темного дерева посох, перехваченный у концов бронзовыми кольцами.
- У него ведь посох стальной, - добавил он, - такую железяку в полный размер таскать неудобно, верно? Он его еще больше уменьшает, до иголки, и прячет за ухом – ну, как у нас Луна свою палочку. Я тоже попробовал, но у меня выпадает…
- Уши у тебя более оттопыренные, поэтому у тебя не получится, - невозмутимо заметила Луна.
- Ну… наверное… - растерялся Седрик.
С Луной ему редко доводилось общаться, и к ее убийственной прямоте он еще не привык.
- Ладно, - с трудом сдержав улыбку (как, впрочем, и все остальные), сказала Чжоу, - давайте начнем… Луна, мне будет нужна твоя помощь.
Девочка вопросительно уставилась на нее, но тут вмешалась Гермиона.
- Подождите… Чжоу… Думаю, лучше будет, если ты сейчас скажешь, в чем дело. Ты же потом будешь торопиться на это совещание. Да и нас будет спокойней заниматься – знать ведь лучше, чем не знать, ты сама это говорила…
Поразмысли, Чжоу приглашающе кивнула на подушки. Все расселись.
- Хорошо, - сказала она, собираясь с мыслями. – Ты права, конечно… Дело в том, что мы с Седриком вас покидаем. Не знаю, надолго ли, но на два-три месяца, как минимум… Так надо, я сейчас объясню… но сначала все-таки о сегодняшней тренировке. Луна, насчет твоей помощи. В прошлый раз Светлый круг сначала оттолкнул мои чары, а потом они наложились без проблем. Это ведь ты сделала?
- Видимо, да, - подумав, согласилась Луна.
- Я так и поняла. Мои чары отталкивались не потому, что враждебны Кругу, а потому, что они не нужны – у Светлого круга есть твой дар. Ты владеешь Искусством Постижения, и вместе с даром Гермионы… Да что я говорю, вы же сами видели, сами сделали – вы научили весь Хогвартс танцевать танго! – она рассмеялась, потом задумалась. – Всех, кроме слизеринцев… Кажется, тут работает и твоя магия, Гарри… да, похоже, это ты создаешь Круг, а по нему уже распространяется сила остальных. А раз это магия любви… вот оно, ограничение Круга! Он мало что может дать тем, кого вы не любите…
- Чем я могу тебе помочь, Чжоу? – настойчиво спросила Луна.
- Прежде всего – своим даром, - пояснила Чжоу. – После того, как ты узнаешь, что ты что-то знала, ты уже можешь это использовать, так? Ты поняла, о чем я спрашиваю.
- Конечно. Да, могу.
- Применяй свой дар, и они тоже будут постигать. И еще тебе придется заменить меня, пока нас не будет. Раз в тебе пробудилось знание боевых искусств, ты сможешь обучать всех. Основу я вам дала, сегодня мы ее закрепим – и дальше вы обойдетесь без нас.
- Но куда вы собираетесь, Чжоу? – спросил Гарри.
- В разведку. Гарри, в долгую разведку…
- В Страну Мертвых, - хмуро вставил Седрик.
- Что?!
- Министерство… - тем же мрачным голосом сказал он. – Они там с ума сошли! Недели две назад Министерство объявило амнистию большинству заключенных Пожирателей Смерти!