В знойный летний день, человек по имени Карл быстрым шагом направлялся к довольно странному на его взгляд дому, если это «сторонние» вообще можно было так назвать. Он подошел к деревянной двери, и три раза постучал по ней кулаком. Прошло не менее минуты, однако никто не спохватился отпереть дверь. Карл было решил оставить почту на пороге «дома», но прежде чем он успел это сделать, его внимание привлекло шуршание за невысокой изгородью. Не став сопротивляться с любопытством, Карл перегнулся через ограду, и к его изумлению, он обнаружил прямо перед кустом шиповника маленького человечка с козлиной бородкой.

Карл сначала подумал, что, возможно, это ребенок, но на маленьком личике отчетливо
проступали черты пожилого человека.

- Простите, - с небольшим ирландским акцентом произнес Карл, - Вы хозяин этого дома?

Маленький человечек что-то грозно прорычал себе под нос и, схватив небольшой камушек, запустил в голову почтальона.
- Ай, - Карл схватился за лоб. – Простите, но что я Вам сделал...
Не успел он закончить предложение, как на зеленую лужайку выбежало с дюжину таких же человечков. Все они держали в своих ладошках маленькие камушки.
Подхватив свою кожаную сумку, Карл с криком покинул двор, где обитали старички-лилипуты. А адресованное хозяину этого дома письмо так и осталось лежать у изгороди.
                                                             
                                                                  ***

Джинни открыла парадную дверь, но на пороге никого не было, лишь пронырливые гномы возмущенно ругались. Девушка шикнула на маленьких обитателей сада, но на это они ещё громче заверещали. Решив не обращать на них внимания, Джинни собралась захлопнуть дверь, но вдруг заметила возле заборчика конверт. Она подняла его и прямо на пороге «Норы» принялась читать.
«Джинни,

Прости что посылаю письмо вместе с почтальоном, но Букля на охоте. Жду тебя возле магазина Фреда и Джорджа, ровно в 21:00.
                                                                             Гарри».

Джинни быстро сунула письмо в карман халата и поспешила в свою комнату, готовится к встрече.
Приведя себя в порядок, она спустилась на кухню, проинформировать мать об уходе.
- Я не думаю, что это хорошая идея, Джиневра.
- Но мам, у нас свидание. – настаивала на своем девушка.
- Когда стукнет восемнадцать, тогда и будешь расхаживать где угодно и с кем угодно. – Молли Уизли продолжила протирать влажной салфеткой вымытые яблоки.
- Ма, но мне через месяц восемнадцать!
- Вот тогда и пойдешь на свидание.
Джинни обогнула стол и, подойдя к матери, взяла ее за плечо.
- Доченька, - более мягко произнесла Молли, - я просто волнуюсь за тебя. Вы с Гарри уже как-то, раз расстались, и я не думаю, что это хорошая идея идти с ним на свидание. Тем более на всю ночь.
- Обещаю, мы просто погуляем и все.
Молли ничего не ответила на это, просто продолжила протирать яблоки.
Джинни, боясь потерять заполученное одобрение, быстро ушла из дома.

                                                                 ***
Шагая по вечернему переулку, Джинни ускоряла шаг, горя от нетерпения встретится с Гарри. Тяжелые тучи затянули ясное небо, а густой туман начал медленно сгущаться, заволакивая обзор. 
Промозглый ветер развивал ее медные локоны, отчего казалось, будто девушка парит навстречу заходящему солнцу.
Хозяева магазинов и закусочных выпроваживали последних посетителей и вешали на двери таблички с надписью «closed».
Все яснее и отчетливее стучали ее каблуки, нарушая вечернее затишье. Вдалеке показалась лавка Фреда и Джорджа, в которой по-прежнему было немало посетителей. 
Близнецы, бизнес которых процветал с каждым днем, закрывали свое заведение только к одиннадцати часам, не желая упускать ни монетки.
Из-за сумерек, ослепляющих взор, Джинни прищурилась, пытаясь разглядеть Гарри. Но юноши не было. Девушка добралась до назначенного места и прислонившись плечом к стене из красного кирпича, оглядываясь по сторонам. В ее сознании мелькнула неприятная мысль, что никой встречи и не должно было состоятся, а она повелась на это.
- Надо было остаться дома, - пробурчала она себе под нос.
- Зачем же ты тогда пришла сюда? – раздался знакомый голос за ее спиной.
Джинни быстро развернулась, уставившись на человека: перед ней стоял Ремус Люпин, в своей потрепанной серой мантии, перекинув через плечо матерчатый рюкзак, больше напоминающий мешок.
- Здравствуй Джинни.
- Ремус, - воскликнула она. – А ты... что ты тут делаешь?
Бывший профессор тряхнул рюкзаком.
- Вот, купил у твоих братьев средство для выращивания пышной шевелюры, - он улыбнулся.
У Джинни от изумления округлились глаза.
- О, нет-нет, - поспешно добавил он, - это вовсе не для меня. Ты же знаешь, Кингсли в больнице св. Мунго. Ему здорово досталось после той перепалки у Министерства. Вот он и попросил купить ему средство, видимо хочет заново восстановить обожженные волосы.
Ремус перевел дух:
- А ты что здесь делаешь?
Джинни не хотелось говорить, в какую ситуацию ее поставил Гарри.
- Да у меня должна была состояться важная встреча, но, видимо она отменяется, - отмахнулась девушка.
- Тогда, может составишь мне компанию в закусочной «Пурнемский свет»? Насколько я знаю, они до полуночи работают.
Рыжеволосая девушка вяло кивнула и они направились через переулок, чтобы скоротать вечерок за горячим ужином, не подозревая, что буквально через пару минут к лавке близнецов Уизли подошел молодой человек, державший в руке одинокую красную розу, ожидавший свою возлюбленную.

- Господи, такое ощущение, будто я не ел вечность! – проговорил Люпин, ковыряя вилкой недожаренную баранину.
Джинни без особого интереса наблюдала,  с каким аппетитом собеседник уплетает мясо. К своему ужину она даже не прикоснулась.
Люпин поднял взгляд на девушку.
- Что-то случилось, Джинни? – мягко спросил он.
В ответ она энергично помотала головой, но слезы сами выступили на глазах.
- Гарри пригласил меня свидание, а сам не пришел, - чуть громковато протараторила она.
- Знаешь, думаю нам лучше прогуляться.
Люпин оставил пару серебряных монеток и, подхватив свой рюкзак, вместе с Джинни вышел из здания.
На улице было темно, только свет в окнах домов кое-как освещал пространство. На ночном небе не было видно ни единой звездочки, так как тучи тесно сгустились, не пропуская даже лунный свет. Моросил мелкий, еле ощутимый дождик, но и его хватало, чтобы по коже пробежались мурашки.
Ремус стянул с себя плащ и накинул его на плечи девушки. Около часа, а может намного больше, они гуляли по пустынным ночным переулкам. Люпин рассказывал Джинни незатейливые истории, поднимая ее настроение. Наконец устав путешествовать они остановились у деревянной скамейки и присев на нее плотно прижались друг другу, спасаясь от  осеннего холода.
Джинни с упоением смотрела на собеседника, который как луч во тьме помог преодолеть порог нахлынувшего на нее отчаянья. Он был настолько внимателен к ней, настолько добр, что ее сердце обливалась теплом его слов.
- Ремус, - прервала его монолог девушка. – Спасибо.
- За что? – хохотнул он.
- Если бы не ты, то я не знаю... просто не представляю, чтобы я могла с собой сделать, после сегодняшнего эпизода...
Лицо Люпина немного помрачнело от ее слов, а девушка все продолжала говорить то, чего он опасался.
- Я так благодарна тебе... знаешь, - прошептала она одержимым от возбуждения голосом, - наверное, я влюбилась.
- Джинни, - прервал ее Ремус, - я уверен, это не то, что ты хотела произнести. У тебя сейчас такой период, когда ты потеряла веру в любовь,  и ты цепляешься за меня, как за человека, который вывод тебя из этого состояния.
Но Джинни даже не пыталась вникнуть в его слова:
- Это вовсе не так, поверь, я чувствую это.
Мужчина вздохнул.
- Дорогая, но мы просто несовместимы! – настаивал он.
- Меня не волнует ни наша разница в возрасте, ни социальное положение, я просто люблю тебя.
- Не говори так, - чуть строже отрезал он.
Девушка умолкла, чуть обиженно смотря на Люпина. В ее глазах читались нетерпение и расстройство. Сердце не умолкая кричало, что это необдуманный шаг, но она заглушала его вопль. Так и должно быть, - говорила она себе.
Чуть наклонив голову, Джинни заглянула в темные глаза мужчины. Ее левая рука легла на плечо Ремуса, а губы почти соприкоснулись с его губами.
- Нет, Джинни. – Люпин резко оттопрянул от девушки. - Как же ты не понимаешь, что это неправильно! – видя, что она пытается возразить, он холодно закончил: - Мы с Нимфадорой помолвлены. 
Джинни невидящим взором уставилась не него. Ее губы дрогнули, а из груди хотел вырваться вопль негодования. Но она просто закрыла лицо руками, сидя неподвижно, словно статуя.

«Как же больно было смотреть на ее неподвижную фигуру. – Писал в своем дневнике Люпин. – Так ранимо молодое сердце, которое неопытно в понятии любви. Она искала поддержку после предательства, но, найдя ее, расценила это как ложную любовь. Да, я знаю, что в этом виноват я. Разве утешая ее, я не думал о том, что могу нанести ещё большую травму, чем это сделал Гарри? Конечно думал. Но мне ничего не оставалось, я должен был ей сказать эти последние слова. Она была настолько ослеплена отчаяньем, что не внимала те доводы, которые я ей приводил. Может оно и к лучшему, я не знаю...»