Глава 1

Мне не известно, когда я появился на свет, но я точно помню, как заходящее солнце осветило мой золотой бок. Я расправил свои неуклюжие крылышки и попытался взлететь, но у меня ничего не получилось. Надо мной склонилась пожилая, но добродушная на вид волшебница. Она улыбнулась.
- Мери, запиши ещё одного птенчика, - громко сказала она. – Такого резвого я ещё не видела: только вылупился, а уже попытался взлететь! Умничка! Далеко пойдёшь!
Через несколько месяцев когда я окреп и резво носился по вольеру вместе с моими братьями и друзьями, моя нянюшка – та самая миссис Дельвисон, которую я увидел в первые секунды моей настоящей жизни – поймала меня и запустила в коробку. Она часто так делала, обычно относив меня к каким-то дядям и тётям, которые проводили надо мной различные эксперименты, поэтому я послушно повиновался. Но на этот раз няня унесла меня не в испытательную комнату, а в какое-то маленькое помещение, где меня заключили небольшой футляр, обитый красным бархатом.
- Вот и пришёл конец нашему знакомству, птенчик! – грустно сказала миссис Дельвисон и пощекотала мой бок. – Я буду скучать по тебе и ждать вестей о твоих новых свершениях. Ты попадёшь в хорошие руки, молодые. Хогвартс – замечательное место, откуда выпускались молодые ловцы. Тебе выпала честь первому из твоих собратьев познакомиться с ними! Не забывай меня! – она смахнула слезу и накрыла коробку крышкой.
Я долгое время лежал в темноте, и, кажется, меня куда-то везли. Но вскоре я опять увидел свет. Над футляром склонился пожилой волшебник с длинной бородой, крючковатым носом и добрыми глазами.
- Очень интересно! – пробормотал он. – Да, видимо меня не обманули, что это самый смышлёный и образованный снитч. Ну, что ж, дружок, добро пожаловать в школу чародейства и волшебства Хогвартс! Надеюсь, ты не обманешь мои ожидания и подаришь много незабываемых матчей!
Так началась моя взрослая жизнь. Если честно, то чаще всего это было не так приятно, как хотелось бы: меня хватали цепкие руки мальчишек и девчонок, сминая мои любимые крылышки и ломая их иногда. А как летающей птице без крыльев? Но квиддич – захватывающая игра! Я понял всю её прелесть и пытался не разочаровать того человека – Дамблдора.
Но однажды в мою жизнь ворвался мальчуган – Джеймс Поттер. Он был превосходным ловцом, но не за это я ценил его. Он умудрялся поймать меня, не повредив мои крылья. И за это я был ему благодарен.
Как-то раз, после тренировки, он по рассеянности положил меня к себе в карман, а потом не хотел возвращать. Хвастался, что стащил, а на самом деле, я видел, он купил новый снитч и вернул его в футляр. Я, конечно, обиделся, но Джеймс так хорошо со мной обращался, играл, чистил, что я привык к нему, привязался. Я знал о нём больше, чем он предполагал: как во сне он сжимает угол подушки, когда ему снится квиддич, или шепчет: «Лили», как он писал письма «для Л. Эванс», а потом бросал их в камин, как сосредоточенно рисовал план замка на куске пергамента. Я очень хорошо узнал Джеймса и его друзей за полтора года. Только я не мог понять, что это за сказочная «Лили», которая так будоражила ум моего хозяина. Пару раз я видел, издалека, девочку по фамилии Эванс. Ничего особенного. Она хорошо училась, разбиралась в зельях, была из простых людей, всё время ходила с подружками и ненавидела Джеймса. Я не понимал, чего же он в ней нашёл? За полтора года он так не смог выбросить её из головы.

- Джим, ты так и будешь таскать с собой этот снитч? – поинтересовался за завтраком Сириус. Заметив, как из кармана друга показываются крылышки.
- А ты знаешь, как он щекочет бок? Тем более я его сегодня взял с собой впервые за несколько месяцев!
- Ты хоть бы с пристроил бы его куда-нибудь с пользой!
В воздухе послышался шелест крыльев.
- Слушай, а что если использовать его, как почтового голубя? – задумчиво спросил он, следя взглядом за свое совой.
- У тебя же есть почтальон! – удивился Сириус.
- Зато так интереснее! – Джеймс улыбнулся и, взъерошив волосы, посмотрел на другой конец стола, где сидела Лили Эванс. – Сегодня же и попробуем!

Глава 3.

Лили брела по пустынным коридорам Хогвартса. Девяти ещё не было, но её это, впрочем, и не волновало. Она шла, размышляя о чём-то. Я летел рядом, иногда уносясь вперёд или отставая. Она не замечала меня, а я внимательно вглядывался в её лицо, грустное, с печатью какой-то обречённости. Неожиданно девушка остановилась и, посмотрев на меня, зашла в какую-то комнату. Ну, конечно, это Выручай-комната. Я был здесь вместе с мародёрами. Правда теперь это я увидел не химическую лабораторию и библиотеку для анимагов, а маленькую тёмную комнату, в которой кроме кресла-качалки, керосиновой лампы, стеллажей с книгами и окна больше ничего не было. Но довольно мило и уютно.
Не зажигая свет, Лили подошла к окну и залезла на широкий подоконник с ногами. Я вдруг понял, что она не боится холода. Тогда в комнате она совершенно спокойно открыла окно, выпуская меня, а ведь на улице зима! А какие морозы были ночью! Но Лили спокойно стояла в обычной тонкой школьной мантии лицом к ветру.
И сейчас она сидела, прижавшись спиной к холодному камню, и смотрела в окно. Светила луна, наполовину полная. Её серебряный свет преломлялся, проходя через морозные витражи на стекле, созданные природой, и вычерчивал на полу тёмный силуэт хрупкой девушки. Лили сидела в задумчивости.  Здесь она была естественна и никуда не прятала своих чувств.
Я начал завидовать Джеймсу. Она любила его всем своим добрым и горячим сердцем, я это чувствовал.
Джеймс Поттер никогда не скрывал того, что думал и чувствовал. Он был открыт почти каждому. Я часто видел, как он злился или радовался. Иногда он приходил не в настроении и начинал все крушить. Я подозреваю, что чаще всего это было именно из-за Лили. Да, он красовался и рисовался перед девушками, а в её присутствии особенно. Он не боялся казаться смешным и глупым. Джеймс был естественным.
Но Лили почему-то не хотела замечать этого. Она держала свои чувства за семью печатями. Но почему? Я не понимал этого…
- Жаль, что ты не умеешь разговаривать, - отвлекшись от своих мыслей, со вздохом обратилась ко мне девушка.
Я почти оскорбился. Я прожил у Джеймса полтора года и кое-чему научился. В том числе и письму, чуть-чуть.
Я подлетел к окну и своим боком начертил линию. Пускай останутся царапины! Я не боюсь этого. Тем более, на мне всё быстро заживает.
Взглянув на Лили, я с удовлетворением заметил, что её милые брови поползли от удивления на лоб. Не теряя ни секунды больше, я написал: «Джеймс любит Лили».
- Если бы это было правдой… - грустно улыбнулась девушка.
«Правда», - начертил я, а потом добавил: «Лили любит Джеймса».
- Ты действительно так думаешь? – с интересом спросила она.
«Да», - ответил я. На некоторое мгновение я задумался. Как спросить?
Чуть позже на стекле появилась надпись: «Почему вы не дружите?».
Лили долго не отвечала и смотрела на окно, будто пытаясь подобрать слова.
- Понимаешь… - она говорила очень тихо, но я с жадностью ловил каждое слово. - Это очень долгая и грустная история. Я сейчас не могу тебе всё рассказать. Я не готова пока. Но будь уверен, ты всё узнаешь… Ты не из тех, кто раскрывает чужие тайны.
Я расстроился, что так ничего и не узнал, и уже хотел написать об этом, как заметил, что по её милой щеке скатилась кристально чистая слеза, потом ещё одна, и ещё…
«Почему ты плачешь?» - обеспокоился я.
- Просто грустно стало, - ответила она, заметив надпись, и вытерла слёзы рукавом. – Ты не подумай, что я плакса. Со мной сегодня что-то неладное… Обычно я очень редко плачу и прошу о помощи. Я так привыкла. У меня родители много работают, и меня часто оставляли за старшую. По любому поводу в первую очередь была виновата я… Я не жалуюсь, не подумай. Мне такие уроки жизни многое дали. Здесь, например, в волшебном мире, я первое время была совсем одна, и помощи ждать было неоткуда. Позже появилась Дженни Ритман. Она очень хороший человек, добродушный. Без неё мне бы было очень плохо…
Она замолчала. Я тоже больше ничего не писал. Теперь многое встало на свои места: и её самостоятельность, и некоторая нелюдимость, и то, почему она настоящая была спрятана где-то внутри неё.
Лили посмотрела на меня и достала свою палочку.
- Подлети поближе, - попросила она.
Я насторожился, но повиновался.
- Не бойся, всё будет хорошо… - тихо сказала она и, сосредоточенно нахмурив брови, что-то прошептала.
Я почувствовал облегчение и заметил, что всех моих царапин как не бывало. Я хотел уже от радости написать «Спасибо», но девушка, заметив это, рассмеялась и преградила мне дорогу.
- Можешь и не благодарить. Кстати, нам пора в башню, а то Филч будет очень рад нашей встрече…